Любовь, как оправдание (СИ)

— Вот и отлично. Не буду добавлять банальное «совет вам да любовь», обойдемся реальностью. Регистрация завтра, в два часа. Не опаздывайте. Ну, невеста, доставайте компромат.

Ближе к пяти часам Павел вошел в кабинет зама, и устало опустился в кресло напротив. Потер рукой глаза, тяжело вздохнул и хрипло рассмеялся.

— Что, нервный припадок начался?

— Хуже — истерика. Как представлю себя в роли мужа, аж жить не хочется.

— Не дури. Судя по тому, как на тебя смотрит девица, она готова есть из твоих рук и бежать на встречу по первому зову.

— Ошибаешься, она не так проста, как кажется.

— Ты с ней почти две недели не расстаешься, устал, наверное?

Громов поморщился, как от зубной боли.

— Представь себя на моем месте.

— Не могу, у меня в отличие от тебя и внешность не та, слава богу, да и жена дома ждет.

Их дальнейший разговор прервал звонок телефона. Оба выпрямились в креслах, они уже давно ждали этой минуты.

— Ты или я?

— Я. Это мое дело.

Громов поднялся и ответил на звонок. Всего в минуту уложилась судьба человека, которому он некогда доверял, как самому себе. Жалости, сожаления или раскаяния не было и в помине.

— Ну, вот и все!

Бросив трубку на рычаг, Громов обменялся рукопожатием со Стеблевым.

— Это надо отметить.

— Обязательно, но не сегодня. У меня теща приехала, жена пристрелит, если не вернусь с работы вовремя.

— Бросаешь меня одного?

Стеблев подленько ухмыльнулся.

— Что ты, как ты можешь теперь быть один, когда почти счастлив и почти женат на акуле бизнеса?!

Стеблев еще смеялся, а вот Громову было не до смеха. Они вышли из здания и разошлись в разные стороны. Павел знал, что не поедет домой, он не стал возвращаться туда, где завтра его будет ждать, ненужная ему жена. Долго колесил по городу. От невесты было десять пропущенных, чтобы «дорогая» не надоедала, предупредил, отправив смс со скудным «отмечаю победу, сегодня не жди». Заехал в бар, хотел напиться до беспамятства, а вместо водки заказал черный кофе. Время бежало вперед, приближая ночь. Пальцы подрагивали и все вокруг, казалось только и ждет, когда наступит вечер. А за ним ночь. К десяти часам Громов не выдержал и рванул в до боли в груди знакомый двор.

Она была там. Тонкие пальчики сжимали сигарету, а та дрожала, вспыхивая ярким огоньком и освещая бледное, измученное ожиданием лицо.

Павел вышел из машины и почти побежал. Остановился, резко присел на корточки, отобрал и выкинул из ее рук отраву, вцепился в коленки и потянул на себя, чтобы обнять, прижаться губами к впадинке на шее и почувствовать, как ее руки еще ближе прижимают к себе его голову.

— Поехали со мной.

Ночь, оживленная трасса и двое влюбленных, в предвкушении продолжения долгожданной встречи. Это была его квартира. Громов давно думал продать ее, но держал так, на всякий случай. Тысячу раз задерживался допоздна на работе и ехал сюда, чтобы не тащиться за город. Здесь он ночевал недавно, два дня назад, когда, стыдно признаться, прятался от назойливой, но тогда еще так ему нужной алчной женщины. Завтра он станет ее мужем, конечно ненадолго, но и это время будет тянуться невыносимо долго, если вдали от любимой.

Ключи упали на стол в прихожей, не снимая обуви, он потянул девушку за собой в спальню. Не разрывая объятий шел вслепую. Знал, стоит открыть глаза и он не сможет спрятать свою боль. Снимал ее невзрачную кофту, когда думал, какой эгоистичный поступок совершает. Стаскивал через голову свою рубашку, всего на миг, глядя в ее ничего не видящие зацелованные им бархатные карие глаза. Приказывал совести заткнуться и оставить в покое, в тот момент, когда прижимал девичье тело к стене и обрушивался поцелуями.

Целовал. Целовал. Целовал. Всю, не оставляя ни одного места на теле девушки, чье появление в его жизнь принесло так много радости и сожалений. Целовал, когда они упали на широкую кровать, отдаваясь с искренним безумием и любовью.

Мужчина скрипнул зубами, разжал свои пальцы на тонких запястьях, завтра здесь останутся следы. Вновь поцелуями постарался загладить свою вину. Шея девушки в нескольких покраснела от дневной щетины. Он и эти места покрывал поцелуями. Грудь. На ней он не стал сдерживаться и намеренно оставил свои метки на белом теле. Нужно влажными поцелуями их приласкать, убедиться — они настоящие.

Плоский живот вздрагивает от легкой щекотки, когда он проводит цепочку воздушных поцелуев вниз, чтобы и на внутренней стороне бедра горячими губами уменьшить тупую боль от мелких синяков.

Ноги. Эти стройные ножки так крепко сжимали его, что он боялся сойти с ума. От счастья. От той не ведомой им ранее эйфории, когда держишь в руках единственную женщину, с которой не расстанешься никогда. Громов влюбился. Скудные объяснения его поведению и тоске по Алисе не привели ни к чему. Он лишь очередной раз удивился своему слабоумию, когда понял простую истину и принял ее, больше не собираясь отпираться.

— Я люблю тебя.

Слова слетели с его губ в темноте ночи и эхом отозвались в ответ.

— Я люблю тебя.

Сжимая крепче нежное тело, Громов расслабился. Вот, значит, какая она, любовь? Они были счастливы.