Любовь, как перстень с ядом

Вика не могла говорить. Так к ней за всю её жизнь никто ещё не относился. Она еле сдерживала слёзы, и, приблизив свой лицо к лицу старичка, нежно поцеловала его в щёку.

— Что вы делаете, Вика? Теперь придётся просить сделать мне успокоительный укол.

— Не надо делать укол. Лучше давайте поговорим о вашем романе «Un cuore ferito» — «Раненое сердце». Я его прочитала и нахожусь под впечатлением. Когда вы его написали?

Пал Палыч нахмурился и ответил. — Это был самый трудный период моей жизни, который я не смог пережить и поэтому сбежал: эмигрировал в Россию. Давайте поговорим об этом дома, Вика. Вот я вернусь домой и мы однажды вечером, сидя у камина, поговорим. Хорошо?

Вике так понравился дом, в котором она теперь будет жить, что она находилась в восхищении от него несколько дней. Двухэтажный деревянный дом с мезонином был похож на барскую усадьбу начала девятнадцатого века.

Она познакомилась с Сан Санычем — голубоглазым улыбчивым мужчиной лет пятидесяти пяти. Он был полным, но очень лёгким на ногу. Ему постоянно хотелось куда-то бежать и что-то делать, и Вике приходилось постоянно его в этом стремлении сдерживать. Они сдружились с ним и ждали возвращение хозяина домой.

Палыч вернулся домой как раз в день последнего дипломного экзамена Вики. Сан Саныч приготовил праздничный обед, состоящий из одних диетически блюд, но это не помешало отметить им праздник соединения в одну семью.

Вика получила диплом и полностью погрузилась в работу над переводом романа «Раненое сердце». Пал Палыч и его секретарь стали потихоньку налаживать свою жизнь после инфарктов. Они подолгу сидели в плетёных креслах на веранде дома или медленно гуляли по лесу. А Вика следила за тем, что бы они ни перетруждались, и пили лекарства строго по часам.

Лето радовало тёплой погодой, и жизнь продолжалась. И вот однажды тёплым вечером после ужина, Пал Палыч предложил Вике поговорить.

Они устроились на веранде. Вика укутала ноги мужчины тёплым пледом и Пал Палыч заговорил.

— Я обещал тебе, девочка моя, рассказать свою историю жизни. И время настало.

Я Пауло-Себастьян Корбуони — потомок знатного итальянского рода, предки которого приписывали себя к семейству Медичи. Моей семье принадлежит большой дом в Милане, и дом на одном из островов Средиземного моря. — Заметив, как расширились от удивления глаза Вики, Пал Палыч усмехнулся. — Девочка моя, не считай меня знатным вельможей. Род мой давно уже разорился. И дома на островах чуть больше этого вот дома, в котором мы живём.

— Всё равно для меня и этот дом — настоящий дворец. — Восхищённо проговорила Вика. — А дом в Милане, какой он?

— Дом в Милане большой. Это родовое поместье. Он имеет большой внутренний двор, который я пытался превратить в сад. Я мечтал превратить его в семейное гнездо. Мечта иметь много детей, но моя жена умерла, родив мне всего двоих детей. Сын Антонио и дочь Мия. Сыну сейчас 35 лет, а дочери — 30. У них, наверное, уже есть семьи, но я ничего об этом не знаю.

— Вы не поддерживали связь с ними? Почему?

— Я всё тебе расскажу. Слушай. У меня ещё есть сестра Лупия. Наше родовое поместье по наследству переходило от отца к сыну. И дом, после смерти отца, достался мне. И тут начались все мои несчастья… — Пал Палыч глубоко вздохнул и продолжил говорить. — Современный мир…. Современные законы. После смерти отца не прошло и полугода, как меня обвинила в его смерти. И сделала это моя сестра Лупия. Я писал свои романы и даже не предполагал, что все семейные интриги, которые я описывал в романах, коснуться меня. Лупия вышла замуж за высокопоставленного чиновника и … мечтала жить в родовом поместье. Единственная возможность заполучить его было — это уничтожить меня. И она выбрала способ, обвинив меня в том, что я … отравил нашего отца.

Вика вскрикнула. — О, Господи! Да, как это можно?

— Оказалось, что это можно. Моим детям в тот момент было по 15 и 10 лет. Они учились в лицеях, и домой приезжали только на каникулы. Мои романы приносили доход, которого хватало на их учёбу и содержание дома без излишеств. Как понимаешь, ни средств, ни власти противостоять ей у меня не было. За её муж имел и средства и связи. Лупия добилась экспертизы. Тело отца откопали и …оказалось, что он действительно был отравлен неизвестным ядом…

— И тогда вы решили бежать, то есть я хотела сказать эмигрировать.

Старичок кивнул и улыбнулся.

— А, что мне оставалось делать. Отец жил со мной в доме. Лупия жила отдельно в своём доме с мужем. Так, что … Я единственный, кто мог бы отравителем отца. Ты бы видела, какой спектакль устроила мне Лупия, обвиняя меня в его смерти. И тогда я сбежал… Я знал, что Лупия не оставит моих детей, ведь своих она не могла иметь, а моих очень любила. Более того, она и детей настроила против меня. Антонио был уже взрослый и … поверил ей, а не мне. Лупия была с детьми очень близка и практически заменила им мать. Как они могли ей не поверить? Нет, я их ни в чём не виню…

Вика молчала какое-то время, «переваривая» в голове услышанную историю.