Любовь как преступление. Книга 1

И вот теперь я видела объединение обоих моих сущностей в слабом свечении своей кожи: серебристый свет даханни и огненное пламя шайен превратилось в нежно-золотые переливы с едва заметным пурпурным отливом. Это было очень красиво, если не обращать внимание на сухую кожу и выпирающие кости.

Но постепенно все приходило в норму. Силы возвращались, восстанавливалось и тело.

А через две недели моего вынужденного затворничества, меня впервые вывели из комнаты.

Домопровительница Бретта и вредная Режина осторожно подхватили меня под руки и помогли выйти за двери. Я очутилась в широком коридоре, чьи стены украшали многочисленные портреты. Это напоминало галерею предков в замках аристократов, и я невольно вспомнила, как оговорился ниданг на “Тамрисе”, назвав Эйдена Сиятельством. Так в Эролле обращались к графам, а в Амидарейне к дазганам. А если провести параллель между Рейхо и Эйденом, то в голову приходят разные мысли. Например: оба командуют кораблями, только Рейхо имперским, а Эйден — пиратским. Есть над чем задуматься.

Мне помогли спуститься по широкой лакированной лестнице с резными перилами. Я, конечно, отдыхала на каждой ступеньке по несколько минут, но отвечала решительным отказом на малейший намек вернуться в кровать. Ну уж нет, належалась — на всю жизнь хватит. Упорства мне было не занимать, а потому, ползя как улитка, я почти через час выбралась, наконец, на высокое крыльцо особняка и, радуясь своей маленькой победе, упала в услужливо подставленное кресло.

Сверху припекало раннее солнышко, щебетали птички, ласковый ветерок обдувал прохладой, а в воздухе носился упоительный аромат цветущего сада. Я зажмурилась от удовольствия, просто физически ощущая, как мое тело наполняется жизненной силой

— Вот оно и правильно. Давайте-ка сюда ваши ножки, — Бретта подставила мне под ноги маленькую скамеечку. — А ты иди, Режина, прибери в спальне госпожи.

Горничная ушла, напоследок не забыв проворчать что-то неразборчивое.

— Спасибо. Вы так заботитесь обо мне, даже неловко как-то, — замялась я под добродушным взглядом домоправительницы.

— А чего ж не позаботиться? — удивилась женщина, обмахиваясь собственным передником. — Чай, вы нам не чужая.

— О чем это вы?

— Ну как, живого краба в корзине не спрячешь. Почитай весь остров знает, что эйр нашел свою ширам. Это ж такая радость для всех нас.

— Сомневаюсь, — обескуражено пробормотала я.

— Вы про Режину? Дак что она понимает, дура девка. Прикипела к этой кокетке Эстель, а та знай только задом перед эйром вертела. Все хозяйку из себя разыгрывала, в законные жены метила. Да только наш эйр не слепой, знает что по чем.

— Это вы о чем?

— Дак известно о чем. Он же ее с кораблем захватил, хотел за выкуп родичам повернуть. А она ни в какую! Мол, люблю вас — и точка. Сама везде хвостом ходила, “приданным” своим перед ним трясла. Ну он и не устоял. Много ли мужику надо, если он по полгода на берег не сходит?

— Каким приданным? — удивилась я.

— Каким-каким! — передразнила Бретта. — Известно каким, вот этим, — и она недвусмысленно приподняла свою пышную грудь, затянутую плотным корсажем.

Я рассмеялась, представив, как блондинка бегает за Эйденом по поместью и тычет ему в нос своим бюстом. Но смех быстро сошел на нет. Мне-то при всем моем желании тыкать нечем. Так что…

— Бретта, а где Эстель сейчас? Кн(и)гол(ю)б. н(е)т

— В Галиронии. Это соседний остров. Он побольше Монтерона, да и общий порт там имеется. Недели через две должен придти корабль из Лаовессии, вот и отправится Эстель к своим эрранам.

— Так она эрранка? Красивая…

Бретта хмыкнула.

— У них там все такие. Кожа розовая, как у поросят, а волосы ну вылитая куделя. Тоже мне красавица. Как умоется-привидение да и только. Ни ресниц, ни бровей. Тьфу, гадость

Я поморщилась. Если волосы Эстель можно сравнить с мягкой куделью, то мои больше напоминают паклю.

Неожиданно домоправительница присела в книксене, глядя куда-то мне за спину.

Я удивленно оглянулась.

Позади меня, на дорожке сада, стоял Эйден Даннахан и буравил нас пристальным взглядом. У меня внутри что-то сжалось, внизу живота образовалось странное томление, разлившееся теплом по всему телу. Я замерла в неудобной позе, не в силах отвести взгляд. И он тоже смотрел на меня: настороженно и тяжело, как будто ждал какую-то гадость.

— Эйрина, — он очнулся первым и отвесил мне вежливый поклон.

Мои щеки вспыхнули огнем. Я отвела взгляд и тихо поздоровалась. А Бретта, предательница, бочком-бочком, да и сбежала в дом, сообщив, что у нее кисель на кухне пригорает.

Мы остались вдвоем.

— Как вы себя чувствуете? — бесстрастно поинтересовался Эйден, подходя ближе.

Он поднялся на крыльцо и остановился напротив меня. Я не могла оторвать жадного взгляда, буквально впитывая в себя его образ. Сильное, подтянутое тело, широкие плечи, узкая талия. Длинные ноги, затянутые в зауженные замшевые брюки, распахнутая на груди свободная рубаха, открывающая вид на гладкую смуглую кожу… Застывшее на лице выражение безразличия и скуки. Губы, сжатые в тонкую линию. Взъерошенная шапка бронзовых кудрей, в которые так и хотелось запустить руки…