Любовь как преступление. Книга 2

— Когда об этой связи стало известно Тайной канцелярии, Бердена лишили всех титулов и власти. Его изгнал собственный рейн. Мальчишек хотели убить, как выродков, лишь одного отец чудом успел спасти. Второго зарезали прямо в люльке. В каждом рейне есть такие фанаты, блюдущие чистоту крови.

Я представила крошечного золотоволосого мальчика с бронзовой кожей, над которым жуткий даханн, полыхающий белым пламенем, заносит кинжал. От этой картины меня словно в поддых ударило. Все поплыло перед глазами, на мгновение помутилось сознание, а отец продолжал говорить ровным, бесстрастным тоном:

— Даннахан укрылся на нидангских островах… организовал эскадру, нанял людей… и вернулся спустя четыре года, когда родилась ты. Я не знаю, как он узнал, что Эмиренайль на Кобосе. Даже мне это было не известно! Я ничего не знал о нападении, пока не стало слишком поздно… — его лицо перекосилось от боли. — Я сам видел, что там осталось. Крепость разрушена, везде одни трупы, кровь, разорванные тела, земля изрыта воронками от снарядов… тела твоей матери мы так и не нашли, как и тебя… Я знал, что ее нет в живых, иначе моя одержимость бы не прошла. Но вот насчет тебя не был уверен. Много лет я тешил себя надеждой, что Даннахан похитил мою дочь для своих целей. Но не мог ничего доказать. Он исчез, будто его и не было. А спустя годы его сын возник из небытия и стал самым дерзким пиратом во всей империи. Нападает открыто, не боясь, не скрывая своего имени. Часто мелкие рейны не брезгуют нанимать его в своих грязных играх. Он убийца, преступник, ренегат.

Айвердан замолчал. Глянул мне прямо в глаза и с горечью произнес:

— И тут ты сообщаешь мне, что моя единственная дочь, которую я оплакивал столько лет — его ширам!

Я не знала, что на это ответить. Сердце в груди сжималось от боли, ведь вся моя жизнь жизнь оказалась растоптанной, отданной на откуп глупой вражде.

Один напился и выболтал тайну друга, второй, утратив сына и дом, решил отомстить. Только кому? Женщине и ее ребенку? Что стояло за этим нападением на Кобос? Желание нанести бывшему другу душевную рану или что-то другое?

Время будто остановилось, чувства и эмоции вдруг застыли, не было ни сожаления, ни печали, ни гнева — лишь ноющая боль в области сердца. Я никогда не знала родной матери, я не помнила ни лица ее, ни запаха, ни прикосновения рук. Ее никогда и не существовало… до признания эйры Димантис. Да и теперь она представлялась мне неким фантомом, а не живой женщиной, из плоти и крови, давшей мне жизнь.

Я не могла сожалеть об ее утрате, ведь ее у меня никогда и не было.

А вот Эйден был.

Живой и вполне реальный. Я помнила, как звучит его голос, как смеются глаза, когда из них пропадает привычная ледяная сдержанность. Помнила его жаркие объятия и чувственные поцелуи… и тот огонь, что разгорался во мне, стоило лишь нам прикоснуться друг к другу.

И я не могла потерять все это.

Пусть мой отец совершил ошибку, пусть его бывший друг насладился отмщением, но на этом нужно поставить точку. Никакой кровной мести не будет.

Я вскинула взгляд на эрзуна.

— Я знаю, что ты хочешь сказать, — Айвердан поднял руку, призывая меня к молчанию, и все слова замерли у меня на губах. — Но сначала я скажу тебе кое-что. Мне известно, что такое ширам. Ведь в твоей матери тоже текла огненная кровь шайенов. К сожалению, наши магические энергии не только совместимы, но и дополняют друг друга, усиливая в сто раз. Тебе известно что такое адаптация и для чего она нужна?

Я молча кивнула.

— Так вот, — он устало потер лицо и вздохнул, — при адаптации происходит сильнейший выброс сырой энергии. Это как взрыв, эпицентром которого является даханни. Световой и ментальный. Накрывает всех в радиусе двух-трех миль. А алтарь всасывает в себя эту энергию и отдает ее в окружающее пространство в виде безобидного сияния. Но если в крови даханни присутствует магия шайенов, то ей одна дорога — на наложение Печати. Потому что в этом случае сможет справиться лишь один мужчина: тот, в котором смешалась кровь этих двух рас, а таких ни один жрец Двуликого не допустит к алтарю.

— Что значит "наложение Печати", — с опаской спросила я.

— Принудительное лишение всех магических сил. Так было с твоей матерью. Без этого, ее сила испепелила бы весь остров.

Я не знала, как на это реагировать. Перспектива потерять магию маня не пугала, ведь никакой магии у меня пока нет, но я точно чувствовала, что здесь все не так просто.

— Тогда в чем дело? — спросила я напрямик. — В чем суть твоих слов?

— А в том, что у тебя только два пути. Ты же понимаешь, что Эйден Даннахан никогда не будет признан в Амидарейне? За его голову назначена баснословная награда, он — государственный преступник. В Тайной канцелярии давно лежит подписанный императором приговор. Если этого мальчишку схватят, ему одна дорога — на эшафот. И уж тем более ни при каких условиях вам не позволят взойти на алтарь Двуликого.

— Что за два пути? — я начала понемногу соображать. — Первый это лишиться магии, а второй?

— Вытравить из тебя тот огненный дух, что делает тебя ширам.

— Как… вытравить? — я испугалась.