Любовь как сон

– Ее мать умерла от аневризмы. Это дань памяти.

– Интересный вариант – написать признание в любви у себя на лобке. С ума сойти. Мама, ты хочешь, чтобы под трусами у меня было написано «Спи спокойно, Джуди»?

– Не знаю, мне ведь тогда будет уже все равно, – ответила та. – Честно говоря, я бы предпочла мемориальное фиговое дерево в Сент-Эндрюс.

– Давайте примерим следующее платье! – в отчаянии вмешалась Сью.

Анна жалела, что составила компанию Джуди не как женщина, способная охать и ахать, глядя на платья. Ведь каждый человек до некоторой степени играет роль, которая выпала ему в семье. И Анна изображала «голос разума».

Люди часто удивлялись, когда узнавали, что Джуди – их мать, во-первых, потому, что она моложаво выглядела для своих пятидесяти с хвостиком лет, красилась в блондинку и делала дорогую стрижку, а во-вторых, совершенно не походила на итальянку. Джуди невероятно гордилась, что дочери пошли в европейскую родню, и всегда называла их полными именами. Отец, как ни забавно, проявлял гораздо меньше энтузиазма и уверял, что Аурелиана и Агата «не в традиции».

– Ваша мать пошла и записала вас под этими дурацкими именами без моего ведома, а потом сказала, что у нее гормоны разыгрались! Два раза подряд, как же! Уму непостижимо.

Анна, впрочем, вполне могла поверить в гормоны. Как и в то, что папа просто не рискнул спорить.

– Мама, а Эгги расплатится? – шепотом спросила она.

– У нее хорошая зарплата. И отложено кое-что. Да и у Криса есть деньги.

– Не так уж много. По-моему, процесс вышел из-под контроля.

– Свадьба бывает раз в жизни. Я знаю, тебе это неинтересно, но у Агаты особенный день.

Анна прикусила язык и решила, что лучше поговорит с отцом наедине. Их семья отчетливо делилась на две партии: Анна и Оливьеро, представлявшие умеренный блок, и Эгги с матерью – совершенно неразумные. Когда Эгги вновь ушла переодеваться, Анна со страхом подумала, что «Спящая красавица» – только первый в длинном списке лучших лондонских магазинов.

Из примерочной донесся громкий взвизг.

– Она уронила свой протез? – поинтересовалась Анна.

Из-за занавески показалась голова Сью. Хозяйка бутика прямо-таки извивалась от наигранного восторга.

– Сейчас вы увидите нечто особенное…

Анна перевела: «И она это купит, так что не вздумайте спорить, суки».

Эгги вышла, смущенно улыбаясь. Платье и впрямь было То Самое. Воздушная юбка, многослойный блестящий тюль, никаких бретелек, крохотный корсаж, в который Анна ни за что бы не сумела втиснуться. Эгги походила то ли на фею, то ли на балерину и выглядела действительно здорово.

– Агата! – воскликнула Джуди, разрыдалась и вскочила, чтобы обнять дочь.

– Оно великолепно, мама. – Эгги шмыгнула носом. – Я чувствую себя принцессой…

Анна стояла на месте, ожидая, пока мамин восторг утихнет, и допивала шампанское.

– Тебе не нравится? – спросила сестра.

– Нравится. По-моему, очень хорошо. В нем ты действительно похожа на невесту. Надо же, всего лишь со второй попытки. Неплохо. Честное слово, отлично смотришься. Конечно, типичное свадебное платье, но со вкусом.

Эгги закружилась, вздымая слои тюля.

– Знаешь, это именно то, что нужно. Я нашла идеальное платье.

Когда женщины поохали и повздыхали, сколько положено, окрыленная Сью унеслась паковать покупку. А Анна осведомилась о цене.

– Три тысячи.

Анна оторопела.

– С половиной, – добавила Эгги. – И еще двести пятьдесят. То есть три семьсот пятьдесят. Вуаль отдельно.

– Господи помилуй, Эгги, четыре штуки за платье, которое ты наденешь раз в жизни?

Сестра надулась.

– Разве плохо?

– Очень хорошо! Но ты будешь выглядеть не хуже в платье вдвое дешевле, поверь. Не оно тебя украшает, а ты его. Сью права: тебе что угодно пойдет.

– Хм… – Эгги снова покружилась. – Мама?..

– Ты похожа на Одри Хепберн! Или на Дарси Басселл в «Щелкунчике»!

– Этак сестренке придется щелкать банковские сейфы.

Эгги хихикнула.

Анна попала между молотом и наковальней. Если она посоветует не тратить такую сумму на платье, родные попросту усомнятся в ее мотивах и скажут, что она – злобная старая дева, которая хочет разрушить счастье Эгги. Анна не испытывала совершенно никакой зависти к сестре. Сначала ей нужно было захотеть выйти за кого-нибудь замуж, а потом уже всерьез думать о свадьбе. Анна никак не могла поставить платье выше жениха.

– Я уж позабочусь, чтобы на свадьбу пришло побольше одиноких мужчин. Для тебя, – объявила Эгги, словно читая мысли сестры.

– Да. Тебе надо больше общаться, Аурелиана, – сказала мать, словно настало самое подходящее время, чтобы наконец обсудить проблемы старшей дочери.

– Я достаточно общаюсь.

Эгги закрутила волосы в пучок и выпятила губки, стоя перед зеркалом. Джуди принялась болтать со Сью.

– Я ходила на встречу выпускников, – продолжала Анна.

– Пра-авда? – спросила Эгги, выпустив волосы и мгновенно позабыв о своем отражении. – Зачем?

– Решила бросить вызов собственному страху. Правда, ничего не получилось – страх не узнал меня в лицо. Представляешь, Эгги, никто не догадался, кто я такая. Не знаю, радоваться или нет. Мишель говорит, это значит, что ужасы навсегда остались в прошлом.