Любовь как сон

– Что ж, если он хочет знать, зачем я отправил запись, может со мной повидаться. Скажи ему, что я сижу у себя в кабинете и вполне готов поболтать.

– Патрик, нет.

– Ты его защищаешь?

– Не защищаю, а пытаюсь объяснить тебе, что не нужно за меня сражаться.

Анна вдруг подумала: как забавно, Патрик – смягченная версия Лоренса. Он смотрел на нее как на ценный приз. А она мечтала о равенстве…

Но, в отличие от Лоренса, Патрику она сочувствовала.

– Я не хочу, чтобы наши отношения как-то изменились, – осторожно сказала она.

– К сожалению, я уверен, что они не изменятся, – ответил Патрик, улыбнувшись.

Анна вздрогнула и решила, что им лучше некоторое время сохранять дистанцию. Достаточную, чтобы неловкость успела пройти, но не слишком большую, чтобы Патрик не чувствовал себя изгоем.

– Подожди, – сказал он, когда она повернулась к двери. – Пообещай мне кое-что. Только не Джеймс! Кто угодно, только не он. Он тебя недостоин.

Анна вздохнула.

– Я не могу гарантировать, с кем буду встречаться. Прими как факт, что эта вероятность ничтожно мала.

– Ты все-таки не сбрасываешь его со счетов?

– Только из принципа.

Патрик покачал головой.

– Это исчерпывающий ответ.

Сначала друзья Джеймса, а затем ее собственные коллеги сделали вывод, что у них с Джеймсом что-то было. Как нелепо – и как далеко от истины.

Анна вышла из кабинета Патрика и врезалась в очередь первокурсников, ожидавших начала семинара. Они слышали каждое слово.

Вернувшись к себе, она обнаружила на мобильнике пропущенный звонок от матери. Анна решила перезвонить вечером. Она подумала, что в данный момент обойдется без обсуждения кокосовой глазури и украшений для стола. Анна сунула мобильник в ящик стола и открыла почту.

Она немногое могла сделать, чтобы уладить проблему, но хоть что-то.

55

Фи появилась в «Парлэ» в полдень; кислоты в ней хватило бы, чтобы растворить труп. Она негромко перекинулась парой слов с другими сотрудниками, просмотрела почту, а потом позвала:

– Джеймс, ты не выпьешь со мной кофе?

Он поднялся, скованно и неловко. Лучше бы его уволили по «Скайпу», не вынуждая больше сталкиваться с этой публикой лицом к лицу. Он мечтал сквозь землю провалиться – ну разумеется.

– Ты не против, если мы зайдем в «Карлуччи»? К часу мне нужно быть на другом конце города, – сказала Фи.

Джеймс кивнул и придержал для нее дверь.

Он пожалел, что выбрал место у стены, поскольку в зеркале напротив отразилось его лицо с видом боевой готовности. В последнее время Джеймс получал мало удовольствия, глядя на себя в зеркало.

– Тогда увидимся в начале девятого, Тигз, пока-пока, – последние слова Фи произнесла театральным шепотом. Она часто употребляла фразы, которые никто не произносил в реальной жизни. – Чмоки-чмоки, подружка.

Да, вот такие, например.

Фи сдвинула на макушку солнечные очки со стразами. На осветленных в салоне волосах они смотрелись как ободок.

– Итак. Я здесь, чтобы выслушать объяснения.

– Э… да. Я знаю, что высказался… просто непозволительно. Но эти слова были вырваны из контекста и…

– Я знаю контекст.

– Правда?

– Да. У меня состоялся долгий разговор с твоей девушкой – видимо, бывшей? – и она мне обо всем рассказала. Позволь заметить, к концу нашей беседы я еще больше поразилась твоему крайнему идиотизму.

О господи! Шах и мат. Анна позвонила Фи, чтобы выкопать ему могилу поглубже?

– Вопрос один: ты с ума сошел, раз выпускаешь из рук эту роскошную южную женщину?

Джеймс тупо уставился на нее.

Что? Что?!

Если таков был новый, усовершенствованный по своей жестокости способ увольнять сотрудников – сначала позволить человеку расслабиться, а затем нанести убийственный удар, – Джеймс еще никогда с ним не сталкивался.

– Так, давай сначала поговорим о скучных рабочих буднях. Выставка в Британском музее. Мы получили массу благодарностей за приложение – из музея и из Лондонского университета. Надо сказать, мы с Джезом в восторге, как здорово ты справился.

– О, прекрасно. – Джеймс решил немного расслабиться, не выдавая своих мыслей на тот счет, что он-то со стопроцентной уверенностью ожидал приказа об увольнении.

– Не стану объяснять тебе, что «цифровая фигня» – не совсем те слова, которыми ты, по нашему мнению, должен описывать свое занятие, но тем не менее кто из нас не говорил глупостей, чтобы впечатлить нового знакомого? Когда я познакомилась с Джезом, то сказала, что моя любимая поза в сексе – «пропеллер». Представляешь? Ты когда-нибудь ее пробовал?

Джеймс сглотнул и покачал головой. «Господи, богачи сплошь психи».

– В общем, если ты не йог и тебе тридцать девять, о ней даже задумываться не стоит. Но я была безумно влюблена…

Джеймс фальцетом ответил: «Ну конечно» – и залпом проглотил кофе.

– Итак, я тебе скажу две вещи про Анну. – Фи щелкнула пальцами, подзывая официанта. – Во-первых, никто и никогда не видел тебя в таком хорошем настроении, как на том корпоративе.

– Правда? – с искренним изумлением спросил Джеймс.