Любовь как убийство

Маргарита лишь передернула плечами. Она была в шоке от другого. Оказывается, она совсем не знала своего Николая и, главное, ужасно его недооценивала.

– Вот как мне теперь жить с мыслью, что мой муж не только гей, но и садист-извращенец. Как там его назвал бармен? Доминат! Охренеть! – подумала Маргарита, вернувшись домой.

Няня доложила, что девочки поужинали и уже крепко спят. Маргарита заглянула в детскую, с умилением взглянув на своих ангелочков.

– Лучшее, что я могу сделать, это никогда не вмешиваться в личную жизнь своего мужа. Его тайная сексуальная жизнь меня не касается, решила она для себя. – Он прекрасный муж и отец, остальное меня не касается! Господи, а нормальных мужиков без вывертов ты уже перестал делать, да?

VIII

Николай понадеялся, что называется, на русский авось, подъезжая к красному кирпичному коттеджу. Он несколько раз за вечер звонил в «Дети Асмодея», но никто так и не взял трубку. Николай заподозрил что-то неладное, но все же он должен был собственными глазами увидеть, что там произошло на самом деле. Николай подъехал к особняку из красного кирпича, но перед глазами возникли лишь почерневшие обгоревшие развалины. Клуб для взрослых «Дети Асмодея» по техническим причинам прекратил свое существование.

– Димон, как поживаешь? – спросил Николай, позвонив приятелю, который в свое время и привел его в клуб. – Ты у Асмодея давно был?

– Так, все! Нет больше Асмодея! Ты разве не знал? Петр с Марией разбились на своем самолете где-то на Кавказе, то ли в Карачаево-Черкесии, то ли в Кабардино-Балкарии. В общем, не важно! То, что осталось от их частного самолета нашли на дне какого-то ущелья, а его владельцы прямиком отправились на встречу с Асмодеем!

– Куда? – не совсем понял приятеля Николай.

– Ха-ха-ха! Прямиком в ад! Туда им и дорога! – цинично пошутил Димон. – Так что, Коля, со старыми привычками придется завязывать или искать что-то новое. Я после рождения сына вообще перестал думать о всяких глупостях. Мы с тобой мужики за сорок и нефиг заниматься всякой хренью! Погуляли, покуролесили смолоду, и хватит! Коля, ты тоже подумай над моими совами, лады?

– А почему дом сожжен? – спросил обалдевший Николай.

– Так, наверное, кто-то их клиентов спалил, как только узнал о смерти хозяев. И, слава Богу, что спалили! – воскликнул Димон. – Ты прикинь на минуточку, что было бы, если бы картотека Хапровых попала не в те руки?! Дерьма не разгрести! Вот кто-то предусмотрительно и спалил все к чертовой матери! Ха-ха-ха!

– Охренеть! – снова воскликнул Николай. – Ну, придется жить как-то по-другому. Может, ты и прав, Димон!

Николай в последнее время вообще не знал, как ему жить и что делать. Он сравнил свое нынешнее состояние с тем, которое испытывал, вернувшись в осиротевшую квартиру родителей после военной службы. Николай не хотел обижать Марину с ее дикими желаниями и амбициями, но и жене он тоже не желал зла. Он вообще никому не желал зла. Это было его кредо. Вот только как поступить с его ненаглядными женщинами, как разрулить ситуацию, чтобы не было пострадавших и обиженных, чтобы все остались довольны и счастливы?!

За окном хозяйничала золотая осень, когда Николай узнал, что станет отцом сына Марины. Он сразу даже не сориентировался, радоваться ему или нет этой безумной новости, но, поразмыслив, он все же решил, что это нежданное счастье ему дано Всевышним не просто так. Николай стал особенно нежным и предупредительным с Мариной. Она ведь и есть его главная любовь в жизни.

Николай в последнее время удивлялся перемене, произошедшей с Маргаритой. Его жена почему-то стала с ним чрезвычайно холодна и смотрела на него долгим, изучающим взглядом, как будто они совсем недавно знакомы, а то и вовсе чужие люди, только что пытающиеся познать друг друга. Николай не догадывался, какая буря, несмотря на все мудрые доводы практичного разума, разрывает душу его жены. Маргарита, как ни пыталась себя убедить в том, что у нее идеальный брак с замечательным человеком, все равно не забывалось то, что она узнала о нем в клубе «Дети Асмодея». Каждый раз, когда Николай дотрагивался до нее, ей становилось невыносимо противно от одной лишь мысли, что он до того самым постыдным образом насиловал какого-то мазохиста, получая от этого непонятное ей удовольствие. Она без тошноты не могла смотреть на Николая. Теперь для нее не было худшего наказания, чем близость со своим мужем.