Любовь как в кино

– Я тебя нанимаю, – говорю ей. – Теперь ты официально работаешь на проекте «Керидж-Хаус». Объяснения позже. Идем.

Тяну ее за руку, и мы быстро направляемся обратно к переговорной.

– Кенз, что ты задумала? – спрашивает Элли.

Шикаю на нее, открываю дверь и практически запихиваю ее внутрь.

Тоня удивленно оборачивается к Брэдли.

– Она не работает по этому проекту.

– Я ее пригласила. Думаю, нам не помешает женский взгляд на техническую часть вопроса, – говорю я и подтягиваю стул для Элли. Это звучит убедительно. Все остальные программисты на проекте – мужчины.

На самом деле мне нужен здравый взгляд со стороны, голос рассудка, лишняя пара глаз для оценки моего положения. Я действительно влипла или преувеличиваю?

А может, мне просто нужна моральная поддержка – на случай, если я потеряю контроль над собой и дам Тоне в глаз.

Шейн выключает свой телефон и сует его в карман.

– Отлично, добро пожаловать. – Он улыбается Элли.

Она отвечает широкой, чуть натянутой улыбкой и издает нервный смешок. Шейн озадаченно поворачивается ко мне. Пытаюсь изобразить гримасой: «Не знаю, о чем она». Боюсь, мышцы лица нисколько меня не слушаются.

– Тогда ждем Клайва, – говорит Шейн, все еще не отрывая от меня взгляда.

Отворачиваюсь, чувствуя, как пылают щеки, и перехватываю взгляд Брэдли, который он переводит с Шейна на меня. Элли смотрит на Шейна. Тоня пьет свою воду. И кстати, Шейн и Тоня друг на друга вообще не смотрят.

Так, подмечаю на всякий случай.

– М-м, вкусная водичка, – дразнит меня Тоня и притворно кашляет.

– Это новый? – шепчу я, вдруг заметив ее костюм. Никогда его раньше не видела. Похоже, дорогой.

Тоня сводит брови, как бы недоумевая, о чем я говорю. Прикидывается. Весь наряд у нее абсолютно новый, вплоть до туфель. Тоня получает зарплату с процентов от продаж. И если бы продажи шли плохо, по магазинам она не ходила бы.

– Ну что, послушаем ваши соображения, мистер Беннет, – говорит Клайв, заходя в комнату.

На полочке, где мы выставляем дизайны, стоит несколько планшетов, закрытых чистыми листами. Пока Клайв устраивается, опускаю глаза и кручу свое обручальное кольцо. Как всегда, босс садится на край стола, потому что стульям, он, очевидно, не доверяет. Шейн проходит вперед и один за другим снимает листы с планшетов.

– Я распечатал несколько изображений, которые, думаю, отражают именно то, что мы ищем. Это не пример дизайна, скорее, общая концепция. Здесь важно ощущение, которое они в вас вызывают.

Паника – вот ощущение, которое они во мне.

Потому что все три картины – мои.

Рассматриваю их с открытым ртом. Он распечатал картины, нарисованные мной еще в колледже. Явно взял их из моего альбома в «Фейсбуке». Перевожу взгляд с картин на Шейна. На его губах – понимающая улыбка.

Первые две – романтичные образы влюбленных пар, выполненные цветной пастелью. Третья – портрет. Не знаю, как на это реагировать. Клайв подходит, чтобы рассмотреть их получше, остальные следуют его примеру. Шейн объясняет, что это распечатки картинок из Интернета, поэтому качество не на высоте. Ситуация – воплощение моего кошмара. Вроде того, где я совершенно голая, а все на меня пялятся.

– Может, художник будет так любезен… – Шейн разворачивается лицом к комнате.

Нет, нет, нет, нет.

– …что принесет нам оригиналы?

Его взгляд останавливается на мне.

И остальные смотрят туда же.

Боже, что делать?

– Разве это работы Кензи? – бормочет Брэдли, растерянно глядя на меня.

Пожимаю плечами.

– Мои. Рисовала их в колледже. Они сейчас у родителей. – О том, что они сунули их в коробку с надписью «Кенсингтон», лучше промолчу.

– Никогда их не видел, – говорит Брэдли и смотрит на меня очень пристально. У него нет регистрации на «Фейсбуке», он пользуется только сетью «ЛинкедИн», чтобы общаться с клиентами.

– Они в моем альбоме на «Фейсбуке», – выпаливаю я и тут же об этом жалею. Теперь придется объяснять Брэдли, как Шейн оказался у меня в друзьях. Опять чувствую себя виноватой, но ведь я не намеревалась френдить Шейна, это вышло случайно.

На плечи словно легла тяжесть. Шейн пытается нас поссорить?

– Рисунки просты в композиции, однако производят сильный эмоциональный эффект. – Голос Шейна наполнен энергией. – Один взгляд – и вы чувствуете то, что в них вложено. – Он указывает на первую пару, слившуюся в объятии на фоне едва намеченного контура города. – Любовь.

Дыхание перехватывает. Шейн не знает, когда я это рисовала и почему. Это мы. Ну, не буквально мы, а мое ощущение нас, выраженное через рисунок.

Он подходит к следующей картине: мужчина и женщина, держась за руки, идут через парк.

– Романтика. А этот…

Тоня хмурит брови.

– Без обид, Кенз, но в последней картине цвета какие-то странные.

Это портрет в стиле абстрактного импрессионизма, поэтому цветовая гамма тут выбрана намеренно. Широкие мазки в сочетании с инверсными оттенками придают картине динамику. Модель – обычная натурщица в классе, меня заворожили ее бездонные глаза. До сих пор завораживают.

– Вообще, Тоня, именно это будит во мне отклик. Представь, какой эффект произведут эти цвета и образы, если мы используем их в качестве настенной росписи для лобби.