Любовь как в кино

Лихорадочно пытаюсь вспомнить, что же случилось в тот день. Помню, как удаляла ненужное и сканировала новые предметы. Я добавила красивые дизайнерские пеленки, желтые и зеленые ползунки и люльку цвета темной вишни.

– Я была уверена, что все исправила, – шепчу я через стол тете Грете. В недоумении качаю головой.

Тетя Грета повторяет одними губами: «Что?» Непонимающе разводит руками. И снова шепотом повторяет вопрос.

Так мы и общаемся пантомимой через стол. Я не понимаю, что случилось… А!..

Шейн, вот что случилось. Он пришел в «Фосси», и продавщица нас выпроводила из магазина. «Это Шейн!» – шепчу я.

Тетя Грета прячет смех за кашлем.

Спешу к Рен и шепчу ей на ухо:

– Я не сохранила список. Случайно добавила все эти предметы! Собиралась рассказать тебе, но забыла позвонить, а потом все исправила, но опять не сохранила. Прости, Рен. Я сама все верну в магазин. Клянусь. Не сердись, пожалуйста.

Кажется, я только запутала ее своими объяснениями. Рен выдавливает из себя кривую улыбку и берет из рук Грейсона последний сверток. С опаской надрывает светло-желтую бумагу, бросает на меня неуверенный взгляд.

– Это от меня, дорогая. – Тети Грета встает перед Рен и нацеливает на нее фотокамеру.

Рен отгибает слой бумаги и заглядывает внутрь. И морщится – то ли от смеха, то ли от отвращения.

Она вынимает… Ого!

Это зелено-розовая свинка-монстр с выпученными глазами. Зажимаю свой распахнутый рот обеими руками. Вспышка камеры. Рен оглядывается по сторонам и снова смотрит на чудовище.

Потом на меня… на тетю Грету… И смеется.

Все гости тоже смеются.

– Не смей ее возвращать! – говорит тетя Грета, чем вызывает новый взрыв хохота.

Звонок в дверь.

– Я открою! – кричу я, радуясь поводу смыться.

Заметив меня, бегущую к дому, официант, с которым я столкнулась, демонстративно отступает в сторону на три широких шага. Мечу в него укоризненный взгляд. Тоже мне, шутник.

Врываюсь в прихожую, открываю входную дверь… Шейн? В голове все путается. Ему сюда нельзя. Мы ведь с ним это обсуждали. Мне нужно некоторое время побыть одной, разобраться в себе. Выскакиваю на крыльцо и быстро захлопываю дверь.

– Что ты здесь…

Он прикладывает палец к губам. А в другой руке держит большие прямоугольные карточки.

– Шейн, зачем…

Он снова меня останавливает. Затем переворачивает карточки. Улыбается и указывает на них глазами. На картонках что-то написано.

«Не говори, что это исполнители рождественских гимнов…»

– Что? – шепчу я, совершенно сбитая с толку. – Зачем бы я стала…

О… Понятно.

Это «Реальная любовь».

Он решил разыграть эпизод? Сейчас? Здесь?

Краем глаза я вижу, как в окне гостиной отодвигается штора. Кто-то на нас смотрит.

Шейн меняет карточку, чем снова привлекает мое внимание.

Сцена с Джульеттой и Марком. Марк в нее отчаянно влюблен, но Джульетта вышла замуж. И поэтому Марк стоит у ее двери и признается в своих чувствах, не произнося ни слова. В фильме это происходит под Рождество. На первой карточке Марка написано: «Скажи мужу, что пришли певцы рождественских гимнов».

Шейн показывает следующую надпись, и мое сердце пропускает удар.

«Если повезет, к следующему году…»

В фильме Марк дальше показывает фотографии девушек-моделей, в том смысле что, если ему повезет, он станет встречаться с одной из этих девушек. Потому что Марк знает: Джульетта его никогда не полюбит.

Шейн показывает следующую карточку. На ней нет фото. Он не следует сценарию. Слава богу. Я улыбаюсь.

«…может, у нас будет собственная вечеринка».

Собственная вечеринка? В смысле по случаю нашей помолвки? Смотрю в его глаза. Он снова меняет карточку. По моей спине бегут мурашки.

«И я буду на нее приглашен».

Меня разбирает смех. Еще одна карточка.

«А сейчас позволь мне сказать…»

Улыбаюсь и закусываю губу, с нетерпением ожидая, что дальше.

«…Я люблю тебя, Кенсингтон».

Читаю эти слова, и сердце у меня поет.

Он меня любит. Шейн Беннет любит меня!

Я на грани обморока. Едва дышу. Шейн поднимает руку: подожди, еще не все. Есть еще что-то? Сейчас взорвусь от нетерпения. Он показывает следующую надпись.

«Я хотел бы пригласить тебя на свидание».

Шейн чуть склоняет голову набок.

«День святого Валентина. Нью-Йорк. Буду ждать тебя на вершине Эмпайр-стейт-билдинг. На закате».

Вдруг вижу перед собой того юношу, каким знала его много лет назад. Безрассудный мальчишка с великими идеями. Шейн опускает руку с карточками. Нет, он больше не мальчик, который просит о свидании. Он мужчина. Человек, в которого тот мальчик превратился.

Человек, которого я люблю.

Киваю, улыбаясь сквозь слезы.

Дверь позади меня открывается.

– Кенсингтон? – из дома выглядывает папа. – Кто?.. – Он осекается, увидев Шейна.

Тот быстро прячет карточки за спину.

– Здравствуйте, мистер Шоу.

Протягивает руку.

– Шейн. – Папа твердо пожимает его ладонь. Оборачивается ко мне. – Кенсингтон, пойди посмотри, не нужна ли Рен или маме твоя помощь.

– Хм… – с тревогой перевожу взгляд с папы на Шейна и обратно. – Я… э-э…

Папа ждет. Ох, ну ладно. Пятясь, захожу в дом. Папа быстро закрывает дверь.