Любовь как закладная жизни (СИ)

Его грызли изнутри мысли о том, что она так просто и не задумываясь рассказала. О том, как выскочила на вокзале. И о том, что звонила. А Боров, действительно, злился и слышать ничего не хотел. И видел ее звонки, а не поднимал.

Бля! А если бы с ней что-то случилось? Действительно случилось? Сейчас, наверное, после этой ночи, он уже без внутреннего блока и ломки мог признать, что не простил бы себе этого. Никогда. И не факт, что у него бы крышу не снесло, случись что-то с Бусинкой. Особенно от понимания, что он мог бы помочь, а был просто зол. Блин. Ну она же ребенок, ну чё с нее взять? И так вон, умнее его оказалась, сразу извиняться пришла. А он, как баран, уперся и орал…

Короче, он даже не задумывался над тем, с чего вдруг решил купить ей мобилку. Просто знал, что должен иметь возможность найти ее всегда, в любой момент. И она должна иметь возможность до него дозвониться при любом раскладе. И карточку он ей купил. И отдать собирался на следующий день, зная, что приедет в ресторан.

Только вот, дернул его черт подвезти Федота. Друг, вообще, обожал всякие технические новинки. Когда мобилы только появились, он раньше самого Вячеслава обзавелся «средством связи», а потом уже и друга заставил. И потому, стоило ему увидеть на заднем сиденье коробку с телефоном, Федот тут же схватил ту и принялся крутить.

— Ты че, решил мобилу поменять? — Не успев рассмотреть еще толком, друг принялся доставать его вопросами. — А мне чего не сказал? С той-то что? Косячит? Или… Блин! — Чуть ли не заорал Федот, когда открыл коробку. — Боров! Ну, ты и лоханулся! Ты на модель смотрел, когда брал? Кто тебе это впарил? Тебя ж люди на смех поднимут. Поехали, поменяем. Это ж бабья модель. Ты че, вообще не смотрел. Или с бодуна покупал?

— Рот закрой и положи на место. — Вячеслав хмуро глянул на дорогу.

Наверное, это оказалось достаточно выразительным и «многословным» для друга. Во всяком случае, тот тихо ругнулся и бросил коробку назад.

— Разобьешь, помчишься сейчас новый покупать. — Предупредил Боров.

— И не пошел бы ты?! — Федот зло чиркнул спичкой, прикуривая. — Боров, ты — придурок! Нет, идиот! — Друг со всей силы лупанул кулаком по боковой двери. — Так подставляться. Так… Хоть бы уже ее трахнул. Всех бы попустило. И тебя, в первую очередь.

— Заткнись. — Боруцкий косо глянул на Федота и отвернулся, поворачивая на боковую улицу. — Или сейчас вылетишь отсюда.

— Лады. — Федот выдохнул дым. — Лады. Я заткнусь. — Зло и сердито заметил друг, даже забыв о своих цитатах. — Плевать тебе на себя. И хрен с тобой. Задолбал уже. А что с ней тот же Косяч сделает, к примеру, если все просечет? Или Малевин? Ты об этом думал? Или, считаешь, что если ты в ее сторону дунуть боишься, то и другие девку не тронут. Умильно будут лыбиться, что ты на нее не надышишься? Боров! Да за ее жизнь, тебя же на колени поставить можно! Землю заставить есть… Гони ты ее. Гони, если тронуть не можешь. И себя спаси и ее, раз она тебе так важна. А не цацки таскай. Ведь просекут же. Поймут. Ты меня слышишь?!

Боруцкий не повернулся к другу.

— Ты мне про Сашку того узнал? — Вместо ответа спросил он.

— Нет еще. — Раздраженно буркнул Федот.

— Ну, так работай лучше, а не ори мне тут. — Велел Боруцкий, притормозив у дома друга.

В чем Федот был неправ?

А во всем прав. В каждом гребаном слове. Разве он сам об этом не думал еще черти когда. Сколько месяцев прошло с тех пор, как он впервые осознал, сколько Бусинка для него значит? Много. И он все еще надеялся, что переболеет этим? Нет. Уже нет. Не после той ночи, что была вчера.

И сам Боров это понимал, и Федот, как бы не бесился. И прав он, надо ему ее выгнать из своей жизни. Или самому из ее уйти. И переживать нечего — он уйдет, и у нее меньше проблем станет…

Только вот тот пацан к ней, ведь, вовсе не из-за Борова полез. И где она деньги возьмет, чтобы сумет прожить. И…

И все равно, Федот был прав. Если у Вячеслава оставались хоть какие-то мозги, надо было прекращать это безумие. Потому, наверное, и не взял он телефон, и не отдал ей в ресторане, как думал. И ни слова не сказал почти. Да и из того, что Бусинка рассказывала — ничего не слышал, считай. Боров смотрел на нее и думал, как это сделать, как все прекратить. Даже снял потом одну из девчонок Гели на всю ночь. Только вот, выгнал ее, стоило кончить. Потому что мало того что трахая эту девку, он о Бусинке думал, так еще и согнав свое перевозбуждение, ему почти гадко стало. И вымыться захотелось. Хоть он и выбирал девчонок Гели как раз за то, что можно было не бояться, тот следил за чистотой своего «товара» и в плане чистоплотности, и в плане болезней.

Думал об этом Боров и вчера. А сегодня — послал все к чертовой матери. Потому как понял, что без толку. Не сумеет. Все равно будет к ней ходить. И ее не отпустит. Он сделает так, что и она на нем с такой же силой свернется. Сделает. А если не сможет… Все равно не отпустит. Это его Бусинка. Его девочка. Он сумеет сделать так, чтоб никто ничего не просек, но и ее из своей жизни никуда не денет.