Любовь как закладная жизни

Открыв один из шкафов, он достал серебристую кастрюлю. И если честно, вид того, как Вячеслав набирает в нее воду и ставит на плиту с электроподжигом, поразил Агнию куда больше, чем книжный шкаф в его комнате. Да, он часто предлагал ей помощь, когда Агния готовила. Но она никогда не считала, что Вячеслав Боруцкий делает это «на полном серьезе», как сказал бы сам Вячеслав.

— Спагетти тоже не плохо, — обернувшись к ней после того, как добавил в воду растительного масла, Вячек подмигнул.

Агния молча подошла к нему, оставив чашку на подоконнике, и обняла, обхватив руками пояс Вячеслава. Уткнулась носом в изгиб его шеи над воротом свитера, для чего ей пришлось привстать на носочки. И испытала настоящую эйфорию, ощутив, как его горячие руки обняли ее в ответ. Агнии сразу стало теплее.

— У тебя нет стола, — пробормотала она в район его плеча.

— Точно, нет, — Вячеслав даже обернулся, словно сам об этом не знал. — Засада. Придется есть в комнате, — он отодвинулся немного и двумя пальцами нежно сжал ее подбородок.

О таком варианте она сначала не подумала.

В понимании Агнии в гостиной или комнате вообще, можно было есть или во время праздника, или когда ты болел так, что вставать с постели тебе не разрешалось. Мама и бабушка были очень тверды в этом правиле, как и в недопустимости приема пищи при просмотре телевизора. И даже прожив последние полтора года самостоятельно, Агния ни разу не нарушила этого.

Только сейчас она не смогла сосредоточиться на данной вероятности. Потому что Вячеслав вдруг прищурился, а в его глазах появилось такое выражение: словно он последние пару часов сознательно контролировал себя, а теперь вдруг отпустил. И она буквально ощутила, как из-под этого жесткого контроля рвануло и бухнуло такое желание, такая страсть, что у Агнии самой сбилось дыхание и пульс зачастил, отвечая на жар, которым внезапно запылала кожа любимого. И ее собственные веки вдруг потяжелели, не в силах терпеть такой взгляд. Ей и в голову не пришло спросить, что у него на уме, когда рот Вячека завладел ее губами, а его руки вдруг оказались везде: она ощущала прикосновение горячих, чуть шершавых ладоней на затылке, под волосами. И тут же пальцы Вячеслава давили, «бежали» над впадинкой позвоночника по ее спине, сжимали бедра Агнии, сильнее притягивая ее к нему. Но и сама Агния не стояла, покорно позволяя ему делать то, что Вячеслав бы хотел. Потому что хотела его. Хотела безумно, может не так же жадно, как он, но уже не раз задумывалась, что и до такой алчности и одержимости им в страсти, ей недалеко. Агния сама не знала, когда успела с такой силой вцепиться в плечи Вячека, но даже ногтями, кажется, впилась, будто боялась, что он решит отойти. И дышала часто, а все равно воздуха не хватало. А она только сильнее и больше тянулась к любимому.

На секунду оторвавшись от нее, Вячек резко повернул ручку на плите, куда-то тихо послав их вероятный ужин. Тут же вновь сжал Агнию в руках, подняв ее так, что она даже оказалась немного выше. Воспользовавшись этим, она с тихим вздохом удовольствия погрузила пальцы в его волосы и принялась сама его целовать: лоб, резкие дуги бровей, скулы, губы, подбородок. Коротко, с потребностью, торопясь, словно боясь что-то пропустить или не успеть дотянуться. Не понятно отчего. Наверное, потому, что и в Вячеке ощущала какую-то спешность, алчность. И это не помогало до конца изжить из груди тот страх, который так плотно там сегодня обосновался.

Вячеслав хрипло и низко застонал, когда Агния обвила его талию ногами и потерлась бедрами о возбужденный и твердый пах. Жадно вдохнул, чуть откинув голову назад. И так глянул на нее, со всем тем, что у него бушевало внутри. С таким очевидным требованием и правом обладания, которое испугал ее еще не так давно. А сейчас Агния ощутила, что у нее самой глаза распахнулись от этого, и сердце заколотилось еще сильнее. Не от страха, от возбуждения. Вячеслав резко выдохнул:

— Черта с два это снова будет кухня! — сипло, но достаточно выразительно пробормотал он, вновь впиваясь поцелуем в ее губы.

И продолжая удерживать Агнию на весу, развернулся, выходя из кухни. А она все с той же жадностью целовала его лицо и шею, пока они не очутились в спальне.