Любовь как закладная жизни

Священник на пару секунд застыл, глядя на Боруцкого с оторопью. Откашлялся. И сел на стул:

— У Агнии? — на какой-то ляд переспросил он, будто и так было не понятно.

Вячеслав ответил на это злым взглядом и цокнул языком. Поп аж передернулся весь. Обхватил свой крест и тихо прошептал:

— Помилуй, Господи! — Вновь глянул на Вячеслава. — Но я-то вам зачем? — уточнил Игорь. — Что я могу, кроме искреннего сопереживания и молитвы за это дите?

Боруцкий сжал в кулаки руки, упрятанные в карманы:

— Да это, собственно, и нужно. Что там у вас и как делается? — он все с той же хмуростью смотрел на священника исподлобья. — Сколько вам денег дать, чтоб за нее молились? На церковь эту надо что-то? Или вам новую отгрохать? Мы оба знаем, как все решается, — Вячеслав хрустнул пальцами. — Что мне надо сделать, чтобы она выздоровела? Чтобы оказалось, что нет у нее ни фига? — с нажимом потребовал он ответа.

Священник посмотрел на него так… С тем выражением на лице, которое Вячеслав вообще ни у кого терпеть не мог, да и не терпел. Потому что никто не имел права смотреть на него с пренебрежением или чувством превосходства. И, тем не менее, этот поп смотрел на него сейчас именно так.

— Зачем вы пришли ко мне с таким вопросом? Невозможно купить милость Божию, Вячеслав Генрихович. Надо верить. И все. Это самое большее и единственное, что Бог ждет от нас. Ничего не дадут ваши деньги. Она свои носила, как пожертвование, а не в попытке купить что-то, отдавая последнее, что имела. Я и так буду молиться за Агнию. Но купить для нее здоровье… — священник покачал головой. — Нам неведомы замыслы и пути Господа нашего. Как и то, для чего даются нам испытания. Только вера помогает нам вынести все и пройти по пути, приготовленному для нас. Вера то, чего вам не хватает…

— Ты мне в башку со своими проповедями не лезь! — рыкнул Боров, позволив прорваться своему раздражению и злости, накопившейся от чувства безысходности за эту ночь. — Не твоего ума дела разбираться в том, во что я верю или не верю. Я тебе одно скажу, — он впритык подошел к священнику и навис над ним всем своим ростом. Опустил ладонь ему на плечо, чтоб не думал рыпаться. — Я за эту девочку на что хочешь пойду, удавлю кого угодно. Заплачу без разницы кому и сколько, сечешь? — Он с силой сжал плечо попа рукой. — Ты мне тут не чеши про то, чего мне хватает, а чего нет. Я тебе конкретный вопрос задал: как ее вылечить? Вот и отвечай конкретно.

Священник хоть и занервничал, не спасовал. Несмотря на все это Борову пришлось по душе.

— Нет конкретной инструкции, поймите же! Да и, — священник глубоко вздохнул. Но не попытался вырваться из захвата Вячеслава. — Вера ведет людей. Вера в силу и милость Божию. А вы во что верите? В себя? В свое эго и богатство? И чем это вам сейчас может помочь? Я не знаю, по какой причине и почему именно вам был дан на пути такой светлый человек, как эта девочка. Не представляю даже, за что она так беззаветно вас полюбила, что всю себя готова была за ваши грехи отдать. И мне неведомо, за что на нее такая напасть сейчас: за ее ли безоглядную любовь к вам; или наоборот, потому что вы не цените тот дар, который Бог дал вам, не смиряете себя и не признаете его милости. Возможно это вам урок, данный на то, чтобы было что-то осознанно, когда из-за своего… образа жизни вы теряете дорогого вам…

Все. Боруцкого начало телепать. Он сдерживался. До последнего сдерживался. Но его терпение и выдержка лопнули.

— Бл…! Она — моя! Моя! Ты можешь уразуметь это своими мозгами, отравленными вашим ладаном?! Она моя, вся! От кончика носа и до пяток! Никто не давал мне ее, только сама Агния решала, что хочет быть со мной. И не струхнула не из-за чего, что ты тут городишь! И если у вас тут все так по-долбанному. Если за то, что она нормально жила все это время, имела возможность есть по-человечески и была защищена от всего на свете, вы считаете ее в чем-то виноватой и грешной — вас тут всех поубивать мало! — Он снова встряхнул попа, кажись, немного оторопевшего от такого наезда. — Но, блин, хрен с вами, ладно! — Боруцкий с усилием, шумно втянул в себя воздух через сжатые зубы. — Если для того, чтобы вы все отцепились от нее, чтобы перестали обвинять в чем-то и переводить все стрелки на Бусинку… Ладно, хрен с вами. Ты нас обвенчаешь. Сегодня. Так она будет чиста и не виновата перед вашими правилами? — с реальной яростью потребовал он ответа у попа.

— Но… — по ходу, поп совсем ошалел. — Но… Подождите.

Священник даже выставил руки и отодвинулся от Вячеслава, чему он сейчас не мешал.

— Подождите. Так не делается. И ей еще восемнадцати нет. И нельзя сегодня. Вторник же, — поп даже головой потряс, видно, чтоб в той посветлело.

Только Боруцкий не собирался спрыгивать и давать ему послабление:

— Значит, завтра, — он хрустнул пальцами.

— Да, погодите же, — возмутился Игорь. — Мы даже не уверены, что вы крещены! И без регистрации! На это особое разрешение надо. И не венчаются лишь назло чему-то, или чтобы доказать что-то! Это великое таинство, между Богом и двум людьми, вступающими в отношения. Их душами…