Любовь как закладная жизни

— Нормальный, вменяемый и понимающий, если ты для жены помощи ищешь. Только, Слав, пистолетом его можешь не пугать, он уже этим пуганный. Разве что и его похитить попробуешь, — поддел Соболев его старым делом, после которого уволил всю свою охрану и перетащил Никольского к себе. — Но, если серьезно, он и так все поймет. И лишний раз ничего говорить или упоминать нигде не будет. Понимает, что к чему.

— Лады, — удовлетворенный такой информацией, Боруцкий отхлебнул чая.

— Ты когда к нему собираешься?

— А, прям сегодня, через пару часов, — лицо Агнии, выражение ее глаз, с которым она на него сегодня ночью смотрела, не давали Вячеславу шанса на промедления. Хватит.

— Мой помощник сейчас свяжется с Валентином, предупредит, так что, думаю, у вас непонимания не возникнет, — еще раз хмыкнул Соболев. — А что там по нашему делу?

Боруцкий кратко обрисовал ситуацию с Шамалко, предложил отправить Соболю экземпляр сегодняшней газеты с информацией по Виктору. Но Константин отказался, сославшись на того же помощника, в чьи обязанности входило и обеспечение Соболева прессой.

К психологу они приехали через три часа после этого звонка. Вячеслав потащил Бусинку сюда, едва разбудил и уговорил позавтракать. И сейчас они шли по пустым коридорам клиники, в которой, определенно, еще велись отделочные работы. Потому, видимо, Валентин Петрович и предложил встретиться им здесь, без лишних свидетелей. Масштаб клиники планировался огромным, судя по тому, что можно было сейчас оценить. Но общая атмосфера помещений успокаивала и располагала. Это не он так решил, Вячеславу все эти краски и мазня на стенах были до фени. Это Бусинка поделилась с ним своими впечатлениями. А он был доволен всем, что радовало его малышку.

Валентин Петрович ждал их в кабинете на втором этаже. Такой себе, малоприметный дядька. Боруцкий таких не особо уважал. Щур был из той же породы — и захочешь, не уследишь в толпе. Но за этого поручился Соболев, так что причин не доверять психологу вроде не было. И все равно, этот дядька Вячеслава напрягал, потому что стоило им переступить порог кабинета, Бусинка вся словно закаменела и сжалась, как-то затравленно глядя то на этого психолога, то на самого Вячеслава. И все равно, стиснув зубы так, что на ее щечках желваки проступили, сжав его руку со всей силы своими пальчиками, Бусинка выше вскинула голову и уверенно заняла место перед психотерапевтом. Вячеслав сел рядом с ней.

Общение явно не завязывалось. Валентин смотрел на семейную пару перед собой и порой жалел, что утром не потерял где-то свой телефон. Или, вообще, когда-то познакомился с Константином Соболевым. Впрочем, что-то во взгляде сидящего напротив него мужчины, говорило ему о том, что Вячеслав Боруцкий и без Соболева достал бы его, если посчитал бы это необходимым.

Валентин перевел глаза на женщину, сидящую рядом с Боруцким. Он знал ее. Агния Сотенко. Молодая певица, талантливая и одаренная. Валентин даже посещал несколько ее концертов, покоренный тем, что несмотря на свою молодость, девушка не шла на поводу у современных тенденций в музыке и придерживалась своего стиля, раскрывающего ее талант. Однако Валентин даже не представлял, что эта молодая девушка, женщина — замужем. Тем более за этим мужчиной. Не то, чтобы он хорошо знал Вячеслава Боруцкого. Боже упаси. Но слухи доходили.

Довольно необычный союз, как ни посмотри.

В этом ли причина того, что никто из них так и не начал разговора? Или в чем-то другом?

В первый момент, увидев пару, у которой разница в возрасте, наверняка, составляла больше пятнадцати лет, зная, кто должен прийти, Валентин решил, что Агния боится своего спутника.

Но это предположение он отмел практически моментально. Сила чувств этой девушки, ее обожание сквозило в каждом жесте и взгляде. Боруцкий же пылинки сдувал с Агнии, надышаться на нее не мог, кажется. И Валентину потребовалось время, чтобы заметить и еще кое-что во взглядах этих двух. Вину. Они оба считали себя виноватыми друг перед другом.

И ему самому, похоже, надо было отталкиваться именно от этого, если Валентин надеялся хоть на какой-то контакт. Но так как его вроде бы наняли для помощи Агнии, начинать стоило именно с этого конца:

— Я мог бы побеседовать с вашей женой наедине? — вопросительно глянув на Боруцкого, Валентин внимательно наблюдал за реакцией мужчины. Он не был самоубийцей, но надо же было как-то двигаться вперед, а не продолжать и дальше сидеть, обмениваясь ничего не значащими фразами.

В ответ на эту просьбу напряглись оба. Причем Агния, кажется, еще и испугалась. И все-таки, вызвав уважение у Валентина, женщина кивнула, соглашаясь, когда Боруцкий повернулся к ней. За этим обменом взглядами стояло куда больше, чем могло показаться. Валентин имел достаточно опыта, чтобы уловить, что эти двое словно бы успели без слов сказать что-то друг другу и прийти к какому-то решению. Так часто бывало у пар, многие годы проживших вместе. И Валентин это отметил для себя.

А потом Боруцкий поднялся и поманил Валентина за собой: