Любовь как…

– Я не хочу, чтобы он был идеальным. Пусть будет просто счастливым.

– Одно другому – не третье, – поправлял ее Сергей.

Бесформенные балахоны и просторные сарафаны вдруг стали актуальным трендом сезона. Они чудно садились на округлившийся живот, одновременно маскируя и подчеркивая особое положение Галины. Сергей берег ее как мог: не разрешал поднимать тяжести, выпивать, нервничать, задаривал цветами. Он так боялся потерять малыша, что практически отказался от секса с женой. Разве что иногда соглашался на минет.

Короче, обоюдное счастье было нечаянным и полным. Особенно когда УЗИ показало, что у Гали будет мальчик.

Рожать было решено по блату, чтобы о роженице хорошо позаботились. Родился сын. Назвали Рома.

* * *

Но во время родов что-то не заладилось, пошло не так. Врач испугался, стал делать какую-то интенсивную стимуляцию… А в результате мальчику поставили страшный диагноз – врожденный инфаркт-инсульт. Узнали об этом несчастье только через полтора года, когда родители свозили Рому на компьютерную томографию мозга в Москву. Глубокое поражение центральной нервной системы. Там в Москве им впервые сказали, что Рома не будет ни ходить, ни разговаривать и что его лучше сдать в специальное учреждение, заверяли, что он – асоциальный элемент и не принесет пользы обществу. А родители, ухаживая за ним, тоже пользу обществу приносить не смогут.

Галя нервно хватала ртом воздух и прижимала к себе сына.

– Никуда я ребенка не отдам!

Сергей сопел, размышлял о жизни, взвешивал непростое решение.

И тогда Галя спросила:

– Скажи мне, Серж, что ценного для тебя в том, чтобы быть отцом? Для чего тебе нужен родительский опыт?

– Я хотел передать ребенку все, что у меня есть, – знания, опыт, состояние, наконец…

– Глупости! Никто не заводит ребенка из желания передать ему что-то. Желание иметь ребенка иррационально и физиологично. Оно, как жажда, будет мучить, пока не утолишь. Я заглядывала во все коляски и хотела родить малыша, чтобы нюхать его кудряшки, вбирать в себя запах чистоты и ванили. Потому что быть матерью – это состояние медитации, это просветление, – заплакала Галя.

– Дура! Невыносимая дура! По-моему, передать знания, опыт и деньги – более вменяемое желание, чем нюхать кудряшки.

– Ты любишь меня?

– Идиотка, я никогда не говорил тебе, что люблю тебя! Ни-ког-да…

– А как же тогда понимать твои слова: «Я хочу от тебя ребенка! Я еще ни от одной женщины никогда так сильно не хотел ребенка…»?

– Так и понимать! Я хотел полноценного ребенка. Какое это имеет отношение к тебе? К любви? Мне просто нужна была мать для моего ребенка.

Только тогда Галя и узнала, что на самом деле не она была нужна Сергею, ее просто использовали, он хотел получить от Галины здорового и талантливого наследника, которым можно было бы гордиться. Ребенок-инвалид мало дает поводов для гордости.

Домой с Ромой на руках Галина возвращалась одна. Сергей остался в Москве строить карьеру. Во-первых, Серж давно мечтал о Москве. Не всю же жизнь оставаться драматургом для провинциальных театров и антреприз. Во-вторых, рассчитывать на передачу генов традиционным способом Рудаковскому больше не приходилось. Но у него оставался другой – более надежный и благодарный способ продлить себя в своих текстах. То, что его пьесы переживут века, Рудаковский даже не сомневался: иначе он просто никогда даже и Word бы не открыл. Теперь пьесы были его единственными детьми. А детей мало родить, ими нужно заниматься: их нужно воспитать, пристроить в театр с колоннами, организовать для них публикации, передать в хорошие руки известных режиссеров. А сделать это можно только в Москве. Возможно, бракованный человеческий детеныш был нужен Сержу лишь для того, чтобы в который раз осознать свое несемейное предназначение и уйти в мир творчества с головой. Так рассуждал Сергей, стоя на перроне, глядя на уходящий поезд, где в плацкартном вагоне на боковой полке тряслась с ребенком на руках Галина Рудаковская…

Галя отпустила мужа с облегчением: после рождения ребенка они плохо жили, часто ссорились. Особенно из-за того, кто виноват в болезни Ромы. Каждый мучился вопросом: «Почему это случилось с нами?» – и не находил ответа.

Эти ссоры выматывали. Они были бесконечными.

– Кому первому пришла в голову идея рожать по блату?

– Почему у этого врача?

– Почему именно в этой больнице?

– Какого черта в этом городе?

– Кто вообще рожает в этой стране?

– При такой экологии?

– В это время?

– У тебя наверняка генные отклонения…

– Зато ты психически здоровый – просто дурак на всю голову! Деревянный по пояс!

– Идиотка!

– Сам такой!

– И сам, конечно, дебил, если решил зачать от тебя, истерички, ребенка!

– Не кричи на меня при сыне!

– Да он ничего не понимает!

– По твоей, кстати, милости!

– По твоей!

А потом плакали, обнявшись, от бессилия и обиды, как дети.

– Почему все-таки это случилось с нами? – И не находили ответа.

* * *

Когда Роме исполнилось два года, Галя пошла в загс, подала заявление и развелась. Сергей узнал об этом спустя два года, когда приехал на гастроли в родной город с московским театром, где устроился завлитом.