Любовь Химеры 2 (СИ)

— Он пока еще очень-очень маленький, но совсем скоро начнет быстро расти.

Глаза генерала засияли от счастья, он ахнул и прижал меня к себе.

— Благодарю тебя, любимая, благодарю! Лучшего подарка быть не может, — прошептал он мне.

И снова побежали радостные дни. Только я почему-то часто чувствовала себя плохо, даже в обморок падала по разу в неделю точно. Хоть вроде и все хорошо было. И с малышом, и со мной. Но гормональный и энергетический фон скакали, как бешеные. Легче было, лишь когда муж был со мной рядом, я ему об этом сказала, и Орлан старался как можно больше находиться со мной рядом. Вообще заботливее и внимательнее мужа у меня еще не было, меня откровенно разбаловали. В Орлана я влюблялась каждый день все больше. Таких мужей, что и массаж отекших ног сделают, и салат нарезать в 3 часа ночи безропотно пойдут, еще поискать.

В 6 месяцев стало понятно, что будет девочка, и я откровенно расстроилась. Знала, муж хочет сына, продолжателя рода.

— Что тебя печалит, милая? — не отставал от меня он, пока не сказала.

— Я знаю, что ты хочешь сына. Но у нас будет дочь, — вздохнула я.

— Глупыш ты мой! — засмеялся Орлан, обнимая меня. — Будет у нас еще и сыночек обязательно, а дочь от такой прекрасной женщины, как ты, это высшая награда от всевышнего. Все твои дочери умны и прекрасны, быть отцом одной из них — великая честь для меня.

Орлан посадил меня к себе на колени и нежно поцеловал.

— Повезло мне с тобой, — счастливо вздохнула я.

— А уж как мне с тобой повезло, — засмеялся муж, гладя меня по голове.

Роды начались неожиданно, за 2 недели до срока. И были очень болезненными и стремительными. Я проснулась в 2 часа ночи с криком от боли. Постель была мокрой от отошедших вод. Было ощущение, что ребенок вот-вот выйдет.

— Что случилось, что такое? — переполошился Орлан, включая свет.

— Зови Ягиню! Я рожаю!

— Как?! Уже? — муж подскочил, надел халат. — Давай, я тебя в медицинский модуль отнесу.

— Нет, не трогай! — закричала я в ужасе. — Малыш уже выходит! Уже сейчас! Зови!

— А че нас звать-то, мы сами пришли, открывайте, — послышался веселый голос Ягини за дверью.

Орлан открыл. Вошли Ягиня, Дирта и несколько медсестер с инструментами, пеленками и тазом, наверное, с водой.

— Вы что, знали? — поразилась я. — Почему не предупредили?

— А зачем нашей мамочке лишние волнения? Щас быстренько родим и дальше спать пойдем, — улыбалась как ни в чем ни бывало свекровь.

Но быстро родить не получилось, несмотря на то, что головка уже упиралась в тазовые кости и была видна снаружи, выходить на свет Божий наша Любомира не спешила. Хотя вроде бы не мешало ничего. Я промучилась почти 3 часа, плача от ужаса, боясь, что малышка задохнется, молилась всем богам. Даже Дживе с Тархом от отчаяния. Мама так и вовсе лично с Глории прилететь успела и уже с час держала руку на животе, давая сил внучке выжить.

— Зови отца, — наконец попросила мать Ягиню.

Та вышла и через несколько секунду вернулась с мужем. Орлан подошел к постели, левой рукой сжал мою руку, правую положил туда, где сейчас была головка девочки, закрыл глаза, что-то зашептал на непонятном языке, мне показалось, что я слышала эти слова раньше. Но вот где, вспомнить не могла.

— Тужься!

Чужим хриплым голосом приказал Орлан, и я, собравшись с силами, постаралась вытолкнуть из себя непослушную дочь. Ребенок наконец пошел. Медсестра слегка потянула малышку на себя, помогая мне, и подняла рожденного ребенка вверх, показывая всем, а затем торжественно передала в руки отцу. Раздался первый крик Любы, ставший музыкой для моих ушей. Из глаз покатились слезы облегчения. Орлан положил дочь мне на грудь.

— Ты справилась, любимая! Умница, молодец! Благодарю тебя за эту красавицу! Императрицу! — муж поцеловал меня в лоб, боль в теле сразу уменьшилась.

— И тебе спасибо, милый!

Я смотрела на мужа с искренней благодарностью за дочь. У нее были белые, кудрявые, как у отца, волосы и, как у него, сиреневого оттенка глаза.

Ягиня забрала девочку, обрезала пуповину, стала обмывать. Через 10 минут мой организм пришел в норму, как будто и не рожала еще, и мама помогла. Я шепотом попросила сделать энергетическую перевязку маточных труб повнимательнее, чтобы ближайшие лет 6 неожиданностей не было. Мать понимающе кивнула. И все сделала, как выразилась, с гарантией ровно на 6 лет.

Я ушла в душ. А когда вернулась, нам уже поменяли матрас на постели и принесли колыбель, в которой спала еще Маша. Орлан сидел в кресле у колыбели, держал Любомиру на руках и смотрел на нее с улыбкой, как на чудо чудное. Впрочем, для него она им и была, да и для меня тоже.

— Она прекрасна, — выдохнул он, улыбаясь.

— Еще бы. После всех наших стараний иначе и быть не может.

Я взяла дочь у мужа и тоже ею полюбовалась: носик пуговкой, брови дугой, длиннющие черные ресницы.

— Красотулечка. Любомирушка. Счастье мамино!

Я поцеловала спящую малышку в лоб и положила в колыбель.

— А что ты читал, чтобы я разродилась? — спросила я, ложась в постель.

— Просил своих предков помочь.

— А на каком языке?

— На древнеарамейском, как ты? В порядке?