Любовь Химеры 2 (СИ)

— Направленными зарядами откололи эту часть суши от земли, а, отколов, раскололи и затопили в Черном море.

— И что же, весь народ погиб?

— Почти. Еще перед потопом во время войны был построен подземный храм, в котором укрылась часть жителей Антлании, часть светлых жрецов. Впоследствии храм превратился в город, по площади равный Петербургу. Они живут отдельно своим государством. Они тоже предупреждали антов и увели с собой многих из Антлании перед ее гибелью…

— Почему же Ант никого не послушал? Ладно, отца твоего, но своих-то.

— Своих послушал и с проверкой пошел, да только не нашел ничего, оттого и с отцом поругался. И проклял его, умирая, так и не поняв, почему и за что собственный брат родной так жестоко поступает. А папе никогда еще так горько не было ни до того, ни после. Я впервые видела, как он рыдал, в своей жизни вернувшись после домой.

- Видела?

— Да, папа мне показывает свои воспоминания иногда.

— А что бы было, если бы Ант нашел те установки? Хотя, как ни крути, итог ему один был бы. Не повезло мужику, — вздохнул Олег, — с Велесом после этого отношения вообще осложнились, наверное?

— Он старше Перуна и Люцифера, он все понял. Но на Мидгарде с той поры ноги его и не было четыре тысячи лет уж как.

— А как случилось та война, после которой сварожичи ушли?

— Наги договорились с Люцифером и напали вместе, их было много, и гильдии света пришлось отступить.

— А вернуться они не могут?

— Могут. Либо, когда очень много людей сами этого захотят, либо, когда будет прямая угроза истребления расы русичей. Тогда Перун явится в своем истинном обличье в ипостаси бога войны и будет биться за вас, детей своих. А пока что поддерживают порядок потихонечку.

Глава 2

— Здрасьте, приехали, это как понимать?

Олег и Лиза спали вместе в кресле в гостиной, умильно обнявшись и привалившись друг к другу. Я не удержалась и даже сбегала за телефоном, чтобы снять сию тронувшую сердце идиллию.

— Доброе утро, мамочка!

Лиза открыла свои ясные черные сейчас, как у меня, глазки и, аккуратно встав, потянулась.

— Мы зачитались допоздна и уснули.

— Ага, — подтвердил Олег, зевнув.

— Идите, душ принимайте, а я оладьи сделаю пока.

Мой телефон завибрировал, передавая звонок с неизвестного номера. Я ответила.

— Алло.

— Привет. Это Тара, можно, я сегодня к вам в гости заеду, с племянниками увидеться хочется.

— Конечно, можно. Мы дома у папы пока живем.

— Вот как. Ну, я на три дня всего…

— Та хоть на три месяца, — засмеялась я.

— К 12 буду.

— Ладно, жду.

— Кого ждешь? — поинтересовался Олег.

— Тара приезжает, с племянниками познакомиться хочет.

— Отлично, значит, будет нескучно, я сегодня на сутки.

Олег нежно поцеловал меня и, подхватив Лизу на руки, стал подниматься наверх с радостным криком: «Полетели к Мойдодыру!»

К приходу сестры я перешла в урайскую ипостась, чем немало ее удивила, оказывается, мы с ней — как близняшки, только она лет на 15 постарше выглядела.

Часов до четырех они провели с Лизой в комнате.

— Расспросила, что хотела, притомилась и уснула. До утра проспит теперь.

Я одевала Илюшу на прогулку, на улице сегодня было очень тепло и тихо.

— Надо ж было уродиться на папу таким похожим, — умилилась женщина. — На Тарха не сердись. Он вас больше не побеспокоит. И сюда не придет. Не бойся.

— Он действительно с женой развелся задолго до меня?

— Это он тебе так сказал? — округлила глаза Тара. — И когда? В смысле ты уже знала тогда, кто он?

— Да, в том разговоре и сказал, что три тысячи лет как в разводе.

— Вот олень!!! — с чувством выругалась сестра. — Вот кто его вообще за язык тянул? Не узнаю его! Нет, конечно. Женаты.

— Но я его знаю с двенадцати лет. И он никуда не отлучался от меня.

— 14 лет, значит. По времени планеты, где они живут, это как 5 лет здесь, и в это время они виделись, я точно знаю, прости.

— И папа это тоже знал? И позволил ему жениться на мне? — глаза вдруг почему-то сами собой наполнились слезами.

— Папа в гостях у них не бывает. Мог и на слово поверить. Бывает, что расходимся, сходимся. Для нас, многие сотни тысяч лет проживших, в этом ничего такого, в общем-то, и нет.

Я с ужасом смотрела на сестру. Мне 14 лет лгали, а для нее ничего такого?

— Не огорчайся, малышка, — Тара похлопала меня по плечу и открыла нам с Илюшей дверь, — Джива — женщина добрая, мудрая и ко всему уже привычная.

— Хреновая привычка, — я украдкой вытерла слезу.

— Он очень добрый, он самый великодушный из всех существ на свете, что я знаю, как другу цены ему нет. Но как мужика я б его ни одной бабе во Вселенной не пожелала. Честно. Самое смешное и невероятное в том, что он всех вас любит совершенно искренне, ничуть не лжет, говоря это.

— Значит, на самом деле не любит никого. Кроме себя. А к остальным так, нежность и желание.

— Любит первую жену свою Майю, как первую, самую яркую, самую большую, чистую и несчастную любовь. А к остальным действительно нежность, влюбленность, желание отогреться, забыться. Потому и перебирает, до сих пор похожую ищет.

— Как же Джива это терпит?