Любовь Химеры 2 (СИ)

Арий, сидевший рядом с Дорой, закашлялся, подавившись водой. Судя по всему, он не знал, кто сидит с ним рядом.

— Я свидетель со стороны Влада, — спокойно ответил Дажьдьбог.

— Аа-а, — протянула Мара, — понятно. Господа отцы, вы с договором ознакомлены? Осознаете, что подписываете?

Осведомилась Мара, внимательно осматривая мужчин и молодого высокого черноглазого парня, стоявшего рядом с Сомовым.

— Да, — кивнул Влад твердо, чуть улыбнувшись дочери, чем поразил ее.

На нем не было ни капли воздействия. Он четко осознавал, что делает, и был на это спокойно согласен. Чудеса, да и только!

— Осознаем! — кивнул Витаор.

— Тогда прошу.

Все по очереди подписали договор. Включая свидетеля Витаора, которого он представил, как своего сына Айдара. Теперь таиться смысла не было, коль уж Люций и так знает все и про всех. А так еще и жизнь ему гарантировал при любых обстоятельствах, как одному из хранителей договора.

Мара пригласила новых гостей за стол праздновать. Все покорно сели, отказывать нельзя. Хотя кусок в горло не лез ни к кому.

Дора, вспомнив, что может менять ипостаси, перешла в марсианскую, дышать стало заметно легче, дрожь в руках исчезла тоже. Арий рядом вздрогнул, вызвав улыбку.

— А можно человеческою часть увидеть? — попросил Люцифер.

— Нельзя, — пропела Мара с улыбкой.

— Почему? — удивился Люцифер.

— Заплачет. По еще любимому прошлому, по уже дорогому настоящему и по так страшащему будущему.

Из ледяных глаз богини смерти скатилось по слезинке, но она, кажется, не замечала их, смотря на такие же слезинки, катящиеся из бездонных, черных сейчас, глаз невесты мужа.

— Пойдем мы, пора нам, — встал Демитрий, — договор будет храниться у меня, как у представителя Деметриоса и третьей стороны. За ним встали все присутствующие.

Я все еще смотрела на каменно прекрасное лицо Марены, когда начала перемещаться в пространстве. И спустя несколько секунд оказалась дома у Перуна вместе с отцами, братом и Тархом.

Навстречу к нам выбежали Лиза с Яриком.

— Подписал? — с надеждой спросила Лиза.

— Подписал, — улыбнулся Тарх.

— Слава Роду! Слава всем богам!!! Спасибо, мамочка! Спасибо!!!

Дочь кинулась меня обнимать, мне сразу полегчало. Я вслед за девочкой перешла в ардонийскую ипостась. Но успокоиться до конца и разделить радость дочери я не могла никак.

— Смотри, под чем ты расписалась, — улыбнулся Демитрий, потягивая мне договор.

Я взяла папку, стала читать, и глаза мои расширялись от удивления с каждой строчкой. Оказывается, я подписала согласие на брак своей дочери с Ярославом в тот год, когда ей исполнится 20 лет. То же самое подписали Люций и Мара. Расписалась под графой «не буду чинить препятствий договору, обязуюсь всячески помогать сторонам оберегать их жизнь и здоровье. Равно как и их потомства».

— Но как? — не поняла я.

— Обычная прозрачная калька с тонюсеньким подклеенным листочком. Засмеялся Демитрий.

— А Наги. Знают? Ведь Люций наверняка сейчас к ним побежит.

— Год уже как знают. И поддержат игру, — кивнул и озорно подмигнул Тарх. — Непосредственно с Люцифером связываться им и самим неохота. В год, когда родится Даша, они объявят договор исполненным. Ардонийцы предъявят ему покушение на твою честь и пролитую кровь твою. И ваша помолвка будет расторгнута, но до этого все 17 лет ты должна носить это кольцо и быть покорной своей жуткой участи.

— То есть вы, заразы такие, все знали? — взвилась я.

— А ты что думала? Вот так просто отправим тебя ему на ложе? — Округлил глаза Демитрий. — Эх, доча, доча. Какого низкого ты мнения о родителях. Вам не сказали, поскольку вы должны были быть натурально в ужасе.

— Кольцо без сюрпризов? Повлиять на меня через него он не сможет?

— Надеюсь, что нет. Это как маячок. Он по нему всегда сможет тебя найти, где бы ты ни была. Почувствует если будешь умирать, например. Но внушать что-то или мысли читать твои через него не сможет точно, — объяснил Тарх. — Так что носи, не бойся.

— Пойдемте, отойдем.

Я отвела в сторону Тарха, Перуна и Демитрия.

— Кто такой Олег? Почему Люций хотел его убить? Мне дословно сказал: «Услугу тебе оказать хотел и Мидгард от войны очередной уберечь заодно: когда его родовая память проснется, и ты узнаешь, кто он на самом деле, ты сама ко мне прибежишь, пятками сверкая. Так что пущай себе живет, не трону. И черт с ним, с Мидгардом, мы найдем, где укрыться…»

— О чем он?

— Да бредит он. Просто 30 лет ждать неохота было. Дурной пример заразителен.

Демитрий сверкнул глазами на Тарха.

— Войны не будет, малышка, — улыбнулся Тарх, — кем бы он ни оказался, помни одно: он очень тебя любит, из жизни в жизнь любит.

— Он уже был моим мужем? — удивилась я.

— Конечно, и не раз.

— Я не помню.

— Значит, время еще не пришло вспоминать. Все хорошо. Можно тебя на минуточку, наедине поговорить?

— Бог Вас простит, Тарх Перунович, — печально улыбнулась я, отходя от бывшего.

От обращения на «вы» бывший вздрогнул и по бледнел. На вы славяне обращались только к врагам, к тем, с кем никогда уже за один стол не сядут. Обратиться к славянину неожиданно на вы, всё равно, что в лицо плюнуть. Но я не жалела. Он и сам понимал, что заслужил это.