Любовь Химеры 2

— Давай потихонечку, по шажочку, — улыбается мужчина.

И я делаю один шаг, второй, третий, все легче. Дед выпускает мои руки, я стою сама уверенно. Делаю шаг, два, кружусь, делаю движения руками. Все вроде в порядке. Дед делает резкий выпад, собираясь ударить, я отскакиваю в сторону и хватаю сзади за горло его. С реакцией тоже вроде порядок.

— А, познакомились уже?

В отсек входит Демитрий, одет он так же, как отец, только рубашка желтая.

Я отпускаю деда и кланяюсь ему, прижав ладони друг к другу. Он отвечает мне тем же.

— Пойди, прими душ, тщательно промой волосы, — приказывает Демитрий.

Нажимает на кнопку на панели, и из стены выезжает круглая душевая кабина.

— Все вопросы после, — пресекает он мою попытку заговорить.

Иду в душ, как только вхожу и закрываю дверцу, начинает стеной литься теплая вода. Беру с полки одноразовые гель и мочалку и с наслаждением тру разомлевшее тело. Тщательно промыла ардонийские черные волосы, сначала шампунем, потом — бальзамом. Волосы очень грязные, сколько же я тут провела времени? Надеюсь, не годы. Выйдя из душа, сразу угодила в большое полотенце, что держал Демитрий.

Полотенце было огромным, Демитрий завернул меня в него с головой, оно тут же приятно нагрелось, высушивая мое тело и волосы.

— Сколько я здесь?

— 2 месяца.

— Почему так долго? Что со мной было?

— Кольцо треклятое. Психика твоя была надломлена горем, и оно начало подчинять тебя себе. Но теперь все хорошо.

— На какое-то время, — добавил дед со вздохом. — Тебе нельзя здесь оставаться совсем тебя смогут уберечь лишь инквизиторы нави. Я их вызвал. Плевать мне на гордость Перуна и их застарелые счеты. Этой глупой многотысячелетней вражде давно пора положить конец, и сделаешь это ты, моя девочка. По сути уже сделала. Одевайся. Представлю тебя семье.

Мужчины вышли, вошла Диера, принесла потрясающе красивое белое белье, мягкий корсет, чулки и трусики

И потрясающее красное платье с широкой пышной юбкой и золотой на нем вышивкой. Глаза густо накрасила тушью, подвела черным карандашом, наложила темно-коричневые тени. Темно-вишневая помада, пудра, румяна — и вот из большого зеркала на меня уже смотрит настоящая прекрасная принцесса, холодная, немного высокомерная, чужая, но прекрасная. Волосы Диера завила мне крупными прядями, и сама восхитилась своей работой.

— Ты прекрасна, госпожа! — выдохнула она и повела меня к выходу.

Вошли дед и отец, взяли меня под руки и провели по коридору, вовсе не металлическому, как обычно представляют космические корабли. На полу была красивая розовая плитка, стены тоже были красивого розового оттенка, раздвижные двери — орехового. Они распахнулись, и перед нами открылась большая стильная зала с мягкой мебелью у стен. И больше нечего не было, стояло лишь 6 мужчин — черноволосых, суровых. Двое были старшими сыновьями Деметриоса. Демитрий был самым младшим из мальчиков в семье. Два военных генерала — те, что были в черной форме, и 2 жреца-советника — те, что были в темно-синих костюмах. Но лица я их, к своему стыду, почти не различала. Меня все приветствовали сдержанными поклонами, я ответила тем же. Деметриос задрал рукав на правой руке, подняв ее вверх, продемонстрировал всем три золотых чешуйки на запястье. Знак принадлежности к королевскому роду, один из братьев поднес к отцу серебряный кинжал, тот провел по своему запястью возле своей метки, затем, по-моему. Соединил два наших пореза. Голова моя закружилась, резко затошнило, я испугалась, что упаду сейчас или оскандалюсь, испортив паркет. Но меня кто-то придержал сзади за плечи, и стало легче, пошел прилив сил, в голове прояснилось, мир стал видеться как-то по-иному. Более четче, ярче, что ли. Хотя зрение у меня и так куда лучше человеческого. Но теперь я видела еще и ауры людей сразу, не прибегая к внутреннему зрению. Причем никаких разноцветных всполохов и ореолов вокруг, вот просто смотрю на человека — и точно знаю его настроение. Дед, например, испытывает ко мне некое умиление, как к ребенку малому, отец — гордость. Дядьки — настороженность, жрецы — любопытство. Военным вообще пофиг на меня. Они здесь для подчеркивания статуса императора.

Дед держал наши руки перекрещенными с минуту, его глаза были закрыты, лицо то расслабленное, то хмурое. Читает мою память, догадалась я, покорно открылась и замерла. Простояли так еще минут 5, порез на руке начал чесаться, стал заживать.

Дед открыл глаза, прижал меня к себе, ни слова не говоря. Постояли так секунд 10.

— А теперь, внученька, исполни-ка мою просьбу.

— Какую, дедушка?

— Перейди в марсианскую ипостась, переоденься и встреть одного очень важного гостя.

Просьба Деметриоса была в том, чтобы я встретила и проводила к Витаору важного гостя, кого-то из оппозиции. Как я поняла, судя по секретности, приземлиться гость должен был в глухой тайге под где-то под Тюменью. Машину я оставила на трассе и бегом побежала через тайгу, заметив уже над ней белый, вытянутый, как блин, вайтман.

— Куда бежим? Кого ждем?

Я вдруг оказалась в объятьях Люцифера!

Гребаное кольцо!

— Не твое дело, — прорычала я.