Любовь холоднее смерти

Мать одним глазом заглянула в свертки и тут же умчалась на кухню. Света была более любопытна – сперва она обследовала пакет, предназначенный брату. Отец привез ему с десяток компакт-дисков, которые парень никак не мог отыскать в Москве. Он каждый раз снабжал уезжающего отца длинным списком, и тот заходил в лучшие музыкальные магазины Европы. А дочери предназначалась коротенькая, совершенно невесомая белая шубка из удивительно нежного меха. Света блаженно ахнула, быстро накинув ее перед зеркалом.

– Щипаная норка! – прокричал из ванной отец. – Нравится? Эксклюзив!

– Папочка, спасибо! – закричала Света. Она и впрямь была в восторге. Шуба у нее, конечно, была, но о такой штучке можно было только мечтать. – Сколько заплатил?

– Много! Да не важно. – Он вышел в коридор с полотенцем на шее, уже переодевшись в заранее приготовленный женой спортивный костюм. – Где же Серега? С ним все в порядке? Он что, уехал на твоей машине? Почему ее нет во дворе?

«Женский пол» переглянулся. Света вздохнула – дольше скрывать правду было невозможно. Отец всегда и все замечал – это было одним из главных его недостатков.

– Машину разбили.

– Ты?

– Нет.

– Значит, он? Аня не водит. – Он взглянул на жену. Та пожала плечами, отводя глаза. – Значит, Сергей? И конечно, он был пьян.

– Папочка… – начала было Света, но тут же осеклась.

Случилось самое худшее, что только можно было вообразить, – отец не взглянул в ее сторону и будто не услышал умоляющего голоса. Он швырнул в ванную полотенце, прошел мимо предусмотрительно оцепеневшей жены и хлопнул дверью своего кабинета.

– Ну все, – прошептала Света. – Это до утра. А может, и дольше.

– Ты сама виновата, – таким же страшным шепотом ответила ей мать. – Нужно было как-то его подготовить. Думала бы немного головой! Он только что приехал, не успел прийти в себя, а ты сразу его огорошила!

– Но он же первый спросил!

– Нужно было что-то придумать, отговориться, – бросила мать и, подкравшись к двери кабинета, ласковым грудным голосом пропела: – Кеша, можно к тебе на минуточку?

Дочь ненавидела этот ее особенный голос, заискивающий и настолько фальшивый, что страдало даже ее немузыкальное ухо. Но отец, как ни странно, почти всегда разрешал жене войти, когда она начинала так «петь». Света мрачно ушла на кухню и принялась ковырять вилкой салат из редиски. Спустя пять минут влетела радостная мать, выхватила миску и унесла в кабинет. Тут же вернулась за приборами, заполошено заглянула в духовой шкаф, затем в кипящую кастрюлю и сообщила:

– Он поест у себя, кажется, отходит. Говорю, не надо было так сразу на него все вываливать! Голодный же! Нарежь хлеба.

– Зачем еще хлеб, если есть пельмени.

– Тебе бы только противоречить! Ладно, сама сделаю. От тебя помощи не дождешься.

И она снова унеслась. Света поела на кухне, наскоро слепив себе бутерброд. Она съела его без аппетита, а напоказ и назло матери, забравшей у нее из-под носа салат, хотя та, вернувшись с миской, умоляла ее не питаться всухомятку и не портить себе желудок. В кабинет ее вызвали через полтора часа, когда отец успел напиться чаю.

– Ну здравствуй еще раз, – вздохнул он из глубины мягкого кресла.

Дочь молча подошла и уселась перед ним на ковре. Тут она часто сиживала, когда была маленькой, – тихо-тихо, почти не двигаясь, будто ее тут и не было. В этих сидениях была особая прелесть, потому что в такие вечерние часы отец принадлежал только ей. Мать копошилась по хозяйству где-то в глубине квартиры, братишка терзал пианино или смотрел телевизор… Если только не бегал дотемна во дворе. А Света сидела у ног отца с какой-нибудь книжкой или игрушкой и была совершенно счастлива. Сейчас она редко садилась на ковер в кабинете – в основном, когда была виновата перед отцом или он считал ее таковой. Это их как-то сближало.

– Не успел я приехать, как ты сразу меня обрадовала, – продолжал он, все так же укоризненно. – Что случилось-то? Расскажи.

– Да я сама не знаю толком. Он взял машину вчера утром и вернул ее во двор покореженной. Пришлось везти в автосервис.

– И сколько они содрали?

Услышав цифру, отец нахмурился:

– Ну что ж, деньги у тебя есть. Заплатишь сама. А если не хватит – братец подкинет.

– Мы все так и сделали, – заискивающе сообщила Света. Но сердце у нее упало – она поняла, что отец настроен решительно и никакой компенсации она не получит.

– Тебе это будет уроком, – продолжал отец, покачивая ногой в домашнем шлепанце. Его усталое серое лицо постепенно смягчалось, да и голос становился все более спокойным, домашним. В нем появились назидательные нотки. – Что твое – твое. Ты за это отвечаешь. А если доверяешь свои вещи другим, то потом не жалуйся, что их испортили.

– Да, – покорно признала Света, пытаясь подсчитать про себя, в который раз слышит эту поразительную по глубине мысль. – Все правильно… Хорошо еще, что с самим Серегой ничего не случилось. Видел бы ты машину! Он мог остаться без головы!