Любовь, Конец Света и глупости всякие

«Отнюдь. На обреченной планете, где Здравый Смысл давно затмил Магию, такой всплеск — это хуже, чем пожар или другое стихийное бедствие. Погасить его можно лишь встречной стеной огня, слабенький костерок не сгодится, нужен равносильный шквал, устремленный навстречу стихии. Встречный огонь превращается в катастрофу, в войну или революцию, потому что под его воздействием люди теряют человеческий облик, страдают, испытывают сильнейшие эмоции, часто направленные на разрушение, вожделеют и ненавидят».

«Как же так? Мы боролись за то, чтобы Конец Света предотвратить, а напоремся на войну?» — спросила Нелида, не веря словам Бога.

«Напоремся. Но лишь как на временное явление. Сначала столкнутся стихийный и встречный пожар, и будет всё comme a la Guerre^[163]: пламя пойдет стеной на стену, будут гореть дома и деревья, переплетаясь огненными ветвями, бури, смерчи, взвивающиеся к небу столбы черного дыма…»

— Ужас! Ужас! — закричала в голос Нелидина голова. Кусок пламени выплюнулся из пасти дракона, угодив в праздничный гномий костер, полчище искр взметнулось к небу красно-оранжевым фейерверком.

— Едит твою ма-ать!! — одобрительно завопили гномы, захлопали в ладоши, засвистели и заулюлюкали от восторга, как толпа перевозбудившихся анархистов. Несколько звонких голосов тут же подхватили: «Взвейтесь кострами, синие ночи!»

«Вот так примерно и будет, ага, отличная иллюстрация в миниатюре, — похвалил Бог. — Кому-то ужас, кому-то веселое, безудержное безумство. Но зато когда стихийная Магия и ее встречный пожар выжгут почти весь Здравый Смысл, угроза Конца Света отступит основательно».

«И что, по-другому нельзя?..»

Вторая голова приняла задумчивое выражение.

«До сих пор по-другому ни разу нигде не было. На моем веку все крупные революции — это встречный пожар против стихии. И войны не бывает без страха и ужаса, ничего не поделаешь. Зато планета будет спасена. А вместе с нею — ее обитатели коренные…» — голова вяло кивнула в сторону веселящихся гномов, легла на траву, прикрыв глаза тяжелыми веками, будто бы говорила: «А теперь не мешай».

От злости и бессилия Нелида готова была побить эту голову: мало того, что Бог не позволял ей обратно в себя превратиться, так еще и наговорил черт знает чего: пошутил он или сказал правду — ей не узнать, к мыслям в отдельную голову не залезешь.

Бог до своих мыслей, в принципе, и без того ее не допускал, пусть она даже и возомнила, что обладала долей Всеведения. Ни один Бог не позволял того аватарам. К чему людям Всеведение? Это же все равно, что человеку вселиться в кролика и научить его телевизор включать. Человеку в кроличьем теле, может, было бы любопытно, но зачем кролику телевизор?

«И долго ты будешь валяться тут, как дурацкий тюльпан? — услышал Бог, как всегда чуть раньше, чем фраза была сформулирована в другой голове дракона. — Я лично устала, но лежать дома хочу, а не на грязном поле».

У Бога был выбор: отправить ее домой, оставшись на поле в своей бестелесной форме, или пребывать здесь вместе с Нелидой. С учетом того, что двуглавый зверь смотрелся куда эффектнее тоненькой девушки, не говоря уже о совсем бестелесных формах, в ожидании прибытия своих вечных коллег, Бог выбрал дракона. На то он и дракон, чтобы производить впечатление на всех, включая Богов. Пятеро из шести себя долго ждать не заставили.

Кто-кто, а Боги о всплесках Магии узнают сразу. Стихийная Магия в таких огромных количествах, да еще в местах, где ее практически не осталось, — дело совершенно непредсказуемое: она либо спасет мир, либо его разрушит, если ее не направить в то или иное русло, так что Богам требовалось принять меры. Трое мужчин и две женщины словно выросли из-под земли.

— Мы уже приняли решение, — истерично подвизгивая, хоть и мужским голосом, сказала дама потолще. На ней была зеленая шляпа и несуразная юбка в шотландскую клетку, а крупное лицо, которое на долю секунды показалось Нелиде темным, как у негритянки, стремительно бледнело, будто его облили кислотой. Пятеро были одеты своеобразно, но выглядели притом простыми людьми; и хоть Нелида сама была в грозном теле дракона, ей странным образом сделалось не по себе.

 — Кто это «мы» и какое решение? — прошептала вторая голова.

Драконий шепот, между прочим, еще то явление: будто по алюминиевому желобу с крыши двадцатисемиэтажного дома сбросили полтонны гравия. На шум обернулись гномы.

— Эй, чуваки, а вы че там стоите, как сироты казанские? — крикнул кто-то, узнав магических собратьев (и сосестер). — У нас весело, идите сюда, выпьем по рюмочке, потанцуем!

Но Боги проигнорировали приглашение.

— Да ну их в баню! — послышался Васин голос. — Какое с ними веселье? Чересчур много Здравого Смысла. Кстати, кто-нибудь видел, как они возникли тут? На такси, что ли, приехали?

— Гы-ы-ы! На верблюдах! — пошутил другой гном.