Любовь литовской княжны

Армия уже выстроилась поперек степи, когда царь Тохтамыш вышел из своей юрты, поднялся в седло вороного жеребца и в окружении ближайших советников, сыновей и самых близких слуг поскакал к замершим в строю нукерам. Сверкающие золотом и серебром доспехи, алые и желтые плащи, шелковые халаты, высокие бунчуки как государя, так и старших воевод… Даже самый глупый прохожий на много верст окрест обязательно заметил бы блеск невероятной роскоши и догадался, что на ратное поле выехала не просто еще одна ратная полусотня – а знатнейший из знатных властителей ойкумены!

– Мы слишком близко! – встревожился седовласый Нур-Берды, когда до линии ордынских всадников осталось всего лишь три сотни саженей.

– Черкесы должны видеть цель и верить в ее достижимость, – спокойно ответил Тохтамыш.

– Они заподозрят ловушку!

– Не заподозрят. У меня ведь впятеро больше войск! Я имею право на беспечность.

Ордынский царь натянул поводья только возле самых лучников, в двух сотнях саженей от передовых нукеров, и закрутил головой:

– Где мой щит? Я хочу, чтобы он был на луке седла! Мало ли, удача отвернется и дарует врагам шанс скрестить со мной клинки?

Василий от этих слов еще крепче взялся за рукоять своей «капельки», сдвинул ее вперед, прикрывая опускающимся вниз кончиком левую ногу.

Вместе с царевичами он стоял слева от Тохтамыша, почти вплотную. Ибо – являлся третьим по знатности человеком во всей татарской армии. Его не имели права обгонять даже царские телохранители – кроме особых случаев, разумеется. Но сейчас – личная охрана государя просто стояла недалече в степи, пусть и на ратном поле. А значит, первое место, во главе свиты и армии, занимал правитель; второе – его первый наследник, Джелал ад-Дин, а третье – наследник трона соседней державы.

Он, Василий Дмитриевич, будущий великий князь русских земель!

И даже остальные ордынские царевичи находились позади него…

А в полуверсте впереди плотной темной массой покачивалась дружина здешнего правителя: прямоугольник примерно из полутора тысяч всадников, первый ряд из которых поблескивал кольчугами и куяками – броней из нашитых на кожу железных пластинок. Половина шлемов остроконечные, явно русской ковки. Другая половина – приплюснутые мисюрки, похожие на железные тюбетейки. Несколько воинов носили наведенные серебром или золотом маски-личины.

– Личина! – внезапно вспомнил княжич, полез в поясную сумку. Но застежка, как назло, запуталась в петле. А когда Василий поднял голову – черкесы уже неслись во весь опор в атаку.

– Началось… – коротко хохотнул Джелал ад-Дин и потянул из ножен саблю.

Василий торопливо потер зачесавшийся нос, словно это могло избавить от скрутившей живот холодной судороги, положил руку на рукоять своего оружия. Но вынимать пока не стал – ведь Тохтамыш и его свита вели себя совершенно спокойно.

Нукеры в стоящей поперек степи ратной линии вскинули луки, и воздух потемнел от тысяч взметнувшихся в небо стрел.

Черкесы оглушительно взвыли, опустили копья. В их плотной лавине тут и там стали кувыркаться вперед всадники, заржали от боли раненые скакуны, взбрыкивая и вырываясь из строя. Однако, потеряв за время скачки около сотни воинов, здешние дружинники все равно врезались в линию татар – где-то нанизывая степняков на копья, а где-то сами оказываясь на пиках. Удар разогнавшейся тысячной конницы был все-таки очень силен. Частью сразив ордынских нукеров, частью просто их растолкав и опрокинув, и лишившись в быстротечной стычке еще примерно трех сотен человек – черкесы прорвались за спины своих врагов… И – оказались в самой гуще бесчисленных лучников.

Запели, загудели тугие тетивы. Выпущенные почти в упор длинные стрелы с гранеными бронебойными наконечниками легко прошивали насквозь тела одетых в стеганые халаты всадников, глубоко вонзались в кольчуги, в головы людей, в шеи и крупы лошадей. Крайние черкесы падали один за другим – кто вываливался из седла, кто рушился вместе с верным конем. Могучая тысячная дружина в считаные мгновения превращалась в небольшой отряд из пары-тройки сотен ратников – но эти сотни продолжали рваться вперед, буквально стаптывая лучников перед собой.

– Им и вправду повезло, – удивленно вскинул брови царь Тохтамыш и нарочито медленно потянул клинок на свет.

Василий резко повернул голову влево, на телохранителей. Личная стража ордынского властителя привставала на стременах, переглядывалась, вскидывала копья, но…

– Карачун мне на свадьбу… – сглотнул княжич. – Они не смогут нас спасти! У них на пути стоят лучники…

Холодный комок в животе московского наследника внезапно сменился обжигающим жаром, и паренек торопливо рванул саблю, перевел взгляд на врага.

До черкесов оставалось всего два десятка шагов. Они падали один за другим – но самая сердцевина их дружины, около сотни всадников, гнали и гнали коней, раскидывая и подминая лучников, словно хрусткие камыши.