Любовь меняет все

Дейдре застала кухарку за работой. С большим ножом в руках она колдовала над чем-то большим, розовым и мертвым. Дейдре, судорожно сглотнув, отвернулась, но все же вымучила улыбку.

– О, вижу, нас ждет вкусный ужин. Надеюсь, когда его светлость вернется домой, еда не успеет остыть. Впрочем, его ждет довольно долгий путь до…

Кухарка подняла глаза на Дейдре, несколько растерянно улыбаясь.

– До его шелкопрядильной фабрики в Саутуарке совсем недалеко, миледи. От силы час, если ехать верхом. Так что его светлость успеет вернуться домой до того, как я приготовлю свой коронный ростбиф. Можете за него не волноваться, миледи.

– Не понимаю, почему он не отправился туда в карете, – словно невзначай заметила Дейдре, рассеянно перебирая веточки петрушки.

Круглолицая кухарка улыбалась.

– Чего же тут непонятного? Его светлость любит быструю езду, а по запруженному мосту в карете быстро не проедешь. – Кухарка окровавленным ножом ткнула в сторону окна. – Смотрите, что творится. И чего людям дома не сидится?

Дейдре старательно отводила взгляд от окровавленного лезвия.

– Да, так и есть, – натянуто улыбаясь, согласилась Дейдре. Еще один взгляд на расчлененные останки на кухонном столе, и она больше никогда не сможет проглотить ни кусочка мяса. – Не буду вам мешать, – сказала девушка и поспешно добавила: – Все так аппетитно выглядит.

Аппетит у Дейдре пропал, и, кажется, надолго, зато ей удалось узнать, куда уехал Брукхейвен.

– Так легко вам от меня не отделаться, милорд, – тихо произнесла она, выйдя из кухни. И улыбнулась.

Узнав о том, куда ей предстоит отправиться, Мегги оделась с рекордной скоростью. И карета уже ждала у входа, хотя Дейдре никаких распоряжений относительно экипажа не давала.

– Будьте осторожны в Саутуарке, миледи, – сказал Фортескью, помогая Дейдре облачиться в спенсер. – Это не самый благополучный район. Я велел Трентону сопровождать вас. Он точно сумеет за вас постоять, миледи.

Трентон и правда был могучего сложения. И держался он как бравый солдат, и ливрея смотрелась на нем как военный мундир.

Дейдре с уважительным восхищением окинула взглядом Трентона.

– Нам что, предстоит схватка с врагом? – полушутя поинтересовалась Дейдре.

Фортескью с серьезным видом кивнул.

– Не исключаю такой возможности, когда вы прибудете на место, миледи. Настоятельно рекомендую вам не разлучаться с Трентоном. – Фортескью опустил взгляд на Мегги. – Вы слушаете, леди Маргарет?

– Не дрейфи, Форти! – с ухмылкой сказала Мегги и взяла гиганта за руку. – Трентон – мой друг.

Дейдре тоже показалось, что Фортескью слишком нагнетает обстановку.

– Мы хотим всего лишь заехать на фабрику, – напомнила она ему.

– На фабрике вполне безопасно, миледи, – хмурясь, сказал Фортескью, – чего нельзя сказать о дороге туда и обратно.

Прошло полчаса, за которые они бы проделали вдвое больший путь, если бы отправились пешком, а не в карете. Перед мостом движение совсем остановилось. Казалось, всему гужевому транспорту Лондона срочно понадобилось переправиться на другой берег Темзы. Обидно сидеть и целую вечность дожидаться своей очереди, когда до другого берега рукой подать.

– Я бы предпочла добираться вплавь, – ворчливо заметила Мегги.

Дейдре бросила взгляд на мутную от грязи реку и с отвращением передернула плечами.

– От тебя бы неделю воняло. Нет, уж лучше умереть, чем оказаться в этой клоаке.

Однако через тридцать минут нескончаемого нытья девочки Дейдре была почти готова швырнуть Мегги в воду и посмотреть, что из этого получится. Наконец, карета тронулась с места. Мегги радостно захлопала в ладоши, а Дейдре испытала огромное облегчение. Дейдре и раньше догадывалась, что материнские обязанности могут быть утомительными, но чтобы настолько? Век живи – век учись.

Когда они оказались на другом берегу, Дейдре стала понятна обеспокоенность Фортескью. Фабрики представляли собой громадные, лишенные каких-либо архитектурных излишеств кирпичные коробки, и некоторые из них были высотой в целых четыре этажа! Дейдре, привыкшая каждый день видеть лишь элегантные особняки Мейфэр, пугало уродство этих странных зданий.

И не только зданий. Улицы были такими грязными, словно их годами не подметали. Еще более жутко выглядели переулки: будто расщелины в бесконечных кирпичных стенах, кривые, мрачные. Из окна кареты Дейдре наблюдала за тем, как в этих переулках мелькали чьи-то тени. Звуки, доносящиеся оттуда, рождали тревогу и страх. Жители этих мест вызывали смешанные чувства жалости и брезгливости: все они были оборванцами, за редким исключением. Относительно прилично выглядели лишь похожие друг на друга статью и комплекцией плотные, если не сказать пузатые, мужчины, что при виде их кареты прогоняли с дороги прочий нищий люд.

– Надсмотрщики, – предположила Дейдре.

– Бандиты, – пробормотала Мегги.

Решив, что лучше поздно, чем никогда, Дейдре оттащила любопытную Маргарет от окна кареты. Пусть теперь людей похищали не так часто, как лет двадцать назад, но береженого, как говорится, и Бог бережет.