Любовь меняет все

Руки? Он ведь не хватал Дейдре за предплечья, верно? Нет, он брал ее за руку, он накрывал ладонями ее полные груди, и он – это Колдер помнил отчетливо – сжимал ее ягодицы, но никаких воспоминаний о том, чтобы он хватал ее за предплечья, у него не осталось!

Мегги смотрела на него как-то странно, подозрительно.

– Ты бил ее палкой, папа?

Колдер отодвинул стул.

– Я вернусь через минуту, леди Маргарет.

– Фортескью, где именно у ее светлости были синяки?

Фортескью смотрел куда-то поверх плеча Колдера. Его дворецкий был слишком вышколен, чтобы открыто демонстрировать неодобрение поступков своего господина, но неодобрение и даже осуждение читалось в его лишенном какого бы то ни было выражения лице.

– Я видел только ее руки, милорд, когда помогал надевать спенсер.

Так это все же был Баскин? Баскин, который чуть было не изнасиловал его жену в его, Колдере, собственном доме?

И, судя по синякам, Дейдре пыталась с ним бороться, но Баскин, разумеется, оказался сильнее, и никто не пришел ей на помощь… И после этого он, ее муж, обошелся с ней как…

Колдер провел рукой по лицу. Он вернулся в столовую, сел на стул… Мегги все так же сидела, скрестив на груди руки, сама не своя от гнева. Она, кажется, что-то у него спросила, но Колдер не мог вспомнить, что именно.

Он машинально нацепил на вилку кусочек чего-то, положил в рот и обнаружил, что у него полный рот соли. Мегги злобно уставилась на него. Что это было? Тест? Она ждала, что он закричит, накажет ее. Фортескью появился по правую руку.

– Позвольте мне унести это, милорд?

Колдер смотрел в глаза дочери.

– Нет, спасибо. Меня все устраивает. – Колдер заставил себя прожевать покрытый соляной коркой кусок и проглотить его, затем отрезать еще кусочек, наблюдая за реакцией дочери. Он не знал, что ей сказать. Чем утешить дочь, когда по его вине она теряет ту, к которой привязалась как к родной матери? Но он хотел, черт возьми, чтобы хоть кто-нибудь ему доверял!

Хотя, наверное, он хотел слишком много.

Глава 43

Мегги бродила по весеннему саду и старалась не только не проявлять никакой радости, но и не испытывать никакой радости. Это нелегко, когда все вокруг: каждая былинка, каждый листок, каждая букашка – дышит весной.

Что-то происходило вокруг. Что-то очень важное, о чем ей, по мнению взрослых, знать не положено. Даже от Дейдре она ничего не смогла добиться, когда та собирала вещи.

– Мне надо уехать, Мегги. Не знаю, надолго ли. Сейчас я не могу сказать тебе, почему мне надо уехать, но одно ты должна знать: это не из-за тебя. Я рада, что встретила в этом доме тебя, моя сладкая. – Дейдре пересела на стул и посмотрела Мегги в глаза. – Я думаю, что поступаю правильно. Я надеюсь… – И тогда Дейдре в первый раз за все время в Брук-Хаусе улыбнулась Мегги так, что девочка сразу распознала фальшь в этой улыбке. – А пока пусть мистер Белые Лапки тебя повеселит, идет?

Дейдре каждый раз называла котенка новым именем. Иногда она звала его Маленьким Фортескью – разумеется, когда большого Фортескью рядом не было. Как-то раз она назвала его Мистер Щеголь, а однажды, обнаружив следы кошачьих зубов на своих туфельках, она назвала его Мистер Негодник. Мегги пыталась придумать котенку имя, которое ему идеально подходит, но у Ди все равно выходило лучше.

Мегги подошла к садовой ограде. С этого места можно подслушать разговоры между слугами Брук-Хауса и соседнего особняка. Иногда удавалось узнать немало интересного. Там еще была скамейка рядом со статуей мужчины с козлиными ногами, на которую Мегги любила взбираться, чтобы было лучше слышно.

К запястью человека-козла был примотан проволокой листок бумаги. Мегги отмотала проволоку. На листке было написано: Леди М.

– Ди! – воскликнула Мегги и, усевшись на скамейку, развернула листок. Почерк был витиеватый, и читать его было нелегко. Письмо написала не Ди, а тот мужчина, которого Ди так нравилось принимать, тот самый, что рассказал ей о происхождении выщербины на каминной полке.

«Леди Маргарет, если вы сегодня придете в Гайд-парк, чтобы вместе со мной покормить лебедей, я вам все расскажу про вашу дорогую матушку и о том, почему ваш отец виновен в том, что с ней случилось и с нашей общей любимицей Д.

Ваш тайный друг, Баскин».

Мегги сразу поняла, о какой их общей любимице идет речь: Д – это Ди. И ей сразу вспомнились синяки на руках у Ди и выщербина на каминной полке в спальне ее матери. И еще она вспомнила о том, что отец так и не ответил на ее вопрос.

Гайд-парк – приятное место. Как раз позавчера она ходила туда с Патрицией, и они ели фруктовый лед и кормили на озере лебедей хлебными крошками. И парк этот был совсем близко.

Мегги свернула записку в маленький прямоугольник и сунула в карман. Никто не смотрел за Мегги, потому что Патриция уехала вместе с Дейдре.

Мегги посмотрела на затянутое облаками небо. Трудно сказать, сейчас поздно или рано. Мегги уже поужинала, так что очень рано быть не могло. Если она не поторопится, то может и не застать мистера Баскина в парке.