Любовь моя

– Лена, не рассказывай, не отнимай у нее интереса, пусть сама прочитает, – попросила Аня.

– Внутри каждого из нас происходит борьба божеского и сатанинского. И это – самое интересное в человеке. Я люблю, чтобы был клубок совпадений, двусмысленностей и всякое такое… – продолжила рассуждать Жанна, надеясь услышать от подруг подтверждение своим мыслям. – Лена, у тебя больше драматических судеб? Русского человека всегда интересуют крайности. Всякие мелочи, компромиссы в счет не идут. Ему главное резать правду-матку.

– Я люблю своих героев и пишу о них с сочувствием, обожанием, нежностью и легкой иронией к их слабостям. Я хочу, чтобы они тронули сердца моих читателей. Вот ты, Инна, говоришь: «простой человек». Все люди сложные. Каждый человек – огромная планета.

– Космос, вселенная, – с усмешкой подключилась к перечислению Инна.

– Да. И я по маленьким штрихам и зацепочкам в их поведении пытаюсь понять их души, оценить характеры, проникнуть в судьбы. Другой раз смотришь – обыкновенная семья без особых проблем, а сколько в ней происходит грустного и даже трагичного! Знаешь, какое произведение не возьми у Шекспира, Толстого или у наших современников – все они о познании человека.

– Во всех твоих произведениях «хеппи-энд»? У тебя определенная типология концовок? – поинтересовалась Жанна.

– Они разные, но я не считаю, что финалы моих книг несчастливые. Мои герои умеют прорываться через абсурд жизни.

– И с какими потерями?! Меня потрясла история жизни двух женщин. Много страстей руководят поведением человека: желание денег, власти… Но главная из них – любовь. Не знать любви близких – это трагедия! Твои героини не познали родительской заботы, не досталось им и настоящей мужской ласки. Существовать много лет подряд в подавленном состоянии, в нелюбви – страшно тяжело. Эти женщины жили только тем, что сами умели любить чисто, сердечно, не притворно. Не пестовали свои несчастья, вкалывали, другим помогали жить. Сколько таких печальных судеб вокруг?!.. – жалобно вздохнула Аня.

– Тогда читай сказки или фантастику. – Это Инна не дала Лене ответить.

– Что бы я делала без твоих «шедевральных» советов! – огрызнулась Аня.

– Не кипятись, спусти пар, а то взорвешься, – спокойно отреагировала Инна.

– Между прочим, сказки эгоцентричного Андерсена очень жесткие. Я, читая их, всегда плакала, – недовольно заметила Жанна.

– А если не между прочим?

Жанна промолчала, только плечами вздернула.

– Они щемяще-печальные, сентиментальные и больше трогают нежные сердца девочек, – сказала Аня.

– Мальчишкам ближе Том Сойер и Гек Финн, – усмехнулась Инна. – Они сказки Андерсена только через мультфильмы воспринимают. В наше время редакторы меняют концовки его сказок на более мягкие, чем ухудшают их смысл.

– Согласна, – кивнула Аня.

24

– Лена, журналисты тебя часто посещают?

– Бывает. Только я не люблю, когда они пересекают личные границы без моего на то ведома.

– Как это? – уточнила Аня.

– Обещают написать о творчестве, а посвящают статьи подробностям личной жизни, пропущенным через собственное не совсем профессиональное и не очень порядочное нутро, заботясь только о собственном пиаре. Я таких «импровизаторов» на порог больше не пускаю. Тем, кто меня хоть раз обманул или предал, я больше не доверяю.

– Не люблю журналистской кампанейщины: захотят – вознесут, захотят в порошок сотрут. Я написала хвалебную статью об одном прекрасном человеке, а ее не приняли. Оказывается, ею я лила воду на мельницу неугодного начальству конкурента на высокую должность.

– Аня, журналисты тоже народ зависимый, они чьи-то заказы выполняют, – объяснила Жанна. – От рядовых журналистов современной свободной прессы я слышала, что они с ностальгией вспоминают советские времена, когда на каждое критическое выступление газеты в обязательном порядке следовал ответ-разъяснение, а теперь никому дела нет до их критических заметок, будто все люди замкнуты только на самих себя. Часто сообщение срабатывает непредсказуемо и совершенно в неожиданном месте. И звучит оно уже не доброй критикой, как предполагалось, а орудием возмездия в чьих-то недобросовестных играх. Возникают парадоксальные ситуации, не дающие опомниться. Нам в это лучше не вникать.

– Лена, а сама ты в своих книгах не переходишь границы дозволенного правилами приличия? – спросила Аня.

– Если я беру факты из жизни своих знакомых, то только с их разрешения. Этого требует писательская этика. И все же из предосторожности на форзаце своих книг я всегда пишу просьбу к читателям не искать себя среди моих героев. Встречаются любители предъявлять претензии.

– Обожглась?

– Было дело. Пристал ко мне как-то один очень неприятный тип, как банный лист прилип. Ну, я ему и выдала один на один: «Ты считаешь себя достойным моего пера? Ты единственный гад, бросивший двух малолетних детей? Уймись и подумай хоть раз не о себе, а о тех, кто в тебе нуждается». Отстал-таки.

– Грубо ты его.

– А если он деликатных слов не понимает?

– Ты высокие чины трогаешь?