Любовь моя

– Так и среди ученых нет единства. Атеисты утверждают, что не веруют, агностики говорят: «Не знаем», а философы мнутся: мол, возможно, есть нечто… непознанная Всевышняя сила, – попыталась защититься методом нападения Жанна.

– Нечто – это уже не Бог! Я считаю, что в религиозном смысле Бога нет. Нет ни ада, ни рая. Может, есть что-то в биофизическом смысле… Какая-то непознанная энергия. Еще мне не нравится, что в религии отсутствуют сомнения. Есть Бог и всё тут! – сердито возразила ей Аня.

– Своей безапелляционностью ты ранишь чувства верующих.

– А может, они мои?

– А вдруг Бог окажется в четвертом или в пятом измерении, или в параллельном мире? И если, перейдя за грань… ты увидишь Его? – настороженно произнесла Жанна. – В себе-то я не сомневаюсь, а вот на твой счет…

– Пытаешься умничать? Угадай с трех раз, что я сделаю? Так вот, сначала обрадуюсь, а потом пожалею, что не верила в чудо, как жалею сейчас о многом, не свершившемся в моей жизни, – спокойно за Аню ответила Инна. – А Библию церковникам в связи с развитием науки все-таки приходится корректировать, – поддела она Жанну.

Инна нарочно пикировалась, подзуживала, подстрекая ее к спору.

– Когда читаешь священные книги, сознание должно быть открытым и чистым, – спокойно заметила Жанна. – В мелочах да, но основополагающие истины остаются неизменными. Наука тоже представляет собой последовательность ниспровергаемых заблуждений.

– Наука не считает свои законы заведомо непогрешимыми и предполагает их изменение, развитие и уточнение. А Библия постулирует свои утверждения, – влет отрезала Аня.

– Дорогие мои демагоги, за недостатком информации этот спор невозможно окончить, – остановила подруг Лена.

* * *

– Я не критикую Библию. Меня возмущает то, что я нахожу в книге этого автора между строк, то, что я чувствую во время или после чтения. Истинное христианство не в церкви, не в иконах. Оно в отношении к людям, в том, что делаешь для них во имя Всевышнего. Христианство состоит в том, чтобы не бросать в беде людей. Говорят, что вера без дел мертва, а дело без веры – вообще ничто. Без какой веры? В себя? В добро? И потом, бывают дела, но бывают и делишки.

– Поведай скрытый смысл, который я должна отыскать в этой книге, – попросила Инна у Ани не без иронии.

– Я чувствую фальшь, неискренность в словах священника и лукавство, неподобающее его сану. Религиозность – его личина!

– Она чувствует! Твой интеллект соткан из паутины тонких чувств, фиксирующих и пропускающих через себя самые малые токи? И всего-то? Чувства к делу не пришьешь. Твои возможности восходят к тем временам, когда человек, по сути, еще не был человеком как таковым? Тоже мне критерий истинности. Ура! Час настал! Свершилась победа истины над заблуждением!.. Аня, не боишься предчувствовать? Люди, пытающиеся заглянуть за Божий край, часто бывали наказаны.

– Инна, ну полно, полно тебе, – простонала Жанна.

– Ой, да ладно тебе. В нас, в женщинах, столько языческого! Все мы немного ведьмы, – рассмеялась Инна. – Мы пытаемся сквозь месиво социума пронести свою великую любовь, стремимся ввысь, к запредельному счастью, которое невозможно, но без которого нам как Земле без Неба. Нам всегда кажется, что мы остановились в шаге от него, от своей мечты… И всё чего-то ждем, надеемся…

– Не обладает священник истинным, религиозным сознанием, не чувствую я в нем мощное духовное начало, – грозно начала свое обвинение Аня.

– Не испытываешь при общении с ним волн религиозного восторга? – изобразив по-детски удивленно расширенные глаза, «вторглась» в исповедь Ани Инна.

– А без него, по-моему, примирения и восхождения к помыслам Божьим невозможно… Истинное откровение нисходит только к тем, кто заслуживает. У них «Бог ночует между строк» и в душе. А этот автор и его персонаж не умеют любить людей как самих себя, тем более, больше себя. Я места не нахожу от одолевающего меня раздражения! – с пламенем праведного гнева в глазах продолжила Аня. – Герой книги видно в священники пошел ради корысти. Иначе бы ему не сколотить деньжат на вознесение и поддержание своего тщеславия.

– И что из того? У каждого свои изъяны, – язвительно усмехнулась Инна. – Может, ему было видение?

– Опять ты… Я отказываюсь даже от попыток понять ход твоих мыслей, – обиделась Аня. – Смирение, беспрекословное послушание… По-моему служение Богу для простых прихожан предполагает утрату личности. Но только для овец, а не для пастухов. Вот это-то и не укладывается в моей голове. Получается, что пастыри сами не верят, а используют… По логике… именно этим они оскорбляют чувства верующих. Бред какой-то. Я при всем желании мысленно не вижу себя среди паствы этого служителя культа.

Инна снова вмешалась со своим ироничным замечанием в нервный, нескладный монолог Ани, безуспешно пытающейся сформулировать свое мнение: