Любовь моя

– А ты, Инна, что, сама уже того… сдулась? Когда-то могла и языком, и кулаком постоять за себя и других. Как теперь себя позиционируешь? – вставила свое пренебрежительное замечание Жанна.

«Не поддержала меня, а выскочила со своими шпильками, как прыщ на ровном месте», – раздраженно подумала о ней Аня.

– Я в рамках своих возможностей много чего хорошего в этом направлении сделала, – спокойно ответила Инна.

– Не переходи на личности, – тихо посоветовала Жанне Лена, не пытаясь вникнуть в причину спора подруг.

– …У Риты широкая женская аудитория почитателей. На встречах она прекрасно держится и хорошо чувствует отдачу слушателей. Залы будто заполняются ее положительной энергией. Но любят ее за то, что ею желаемое принимают за действительное и неизбежное. Это наиболее живуче в нас и сегодня, – проехалась в адрес читателей Инна, и тем вернула подруг к теме писательства.

– Для меня в этом смысле пример – Алла, – сказала Аня.

– Говорит с читателями с величием королевы на языке метафор и ассоциаций? Проясни обстановку.

– Да ни боже мой. Я об ее искренности и честности.

– Капитализм излечит нас и от этих «детских болезней» и научит конформизму.

– Конформизм не бывает дармовой. За каждую уступку в жизни приходится расплачиваться, – пробурчала Жанна.

– В этом плане ты у нас вне конкуренции, – изобразив серьезную мину, – быстро отреагировала Инна.

– Не выкручивай мне мозги.

– Я обязана уберечь тебя от заблуждений.

– Ну знаешь… – разозлилась Жанна, не найдя, чем ответить.

* * *

Аня с Жанной тихо беседуют.

– Для нас литература много значила, читать было нашей потребностью и привычкой, а на новое молодое поколение она утратила влияние. Мы в одном видели смысл жизни, а наши дети и внуки – в другом. Мы уже из разных миров. После свистопляски девяностых молодежь уже во многом не считает для себя образцом тех, кто «родом» из шестидесятых.

– Ну и что из того, что у них иные идеалы и мечты? – удивилась Жанна. – Молодежь у нас разная, но хорошей больше. Просто плохие качества заметнее. Зло более агрессивно. Моя подруга часто ходит в походы, судит спортивные соревнования. Так она рассказывала, что ребята не курят, не пьют, доброжелательные, какие-то все чистые, светлые. Ей не раз приходилось уводить их от кучек сорока и пятидесятилетних, которые приезжали на тусовки, чтобы водкой заливать свои жизненные неудачи. И плачут они от горя, и радуются, так же как и мы. Я не большая поклонница их музыки, потому что у нее ритм, которым они живут. Я не успеваю в него вникнуть. Но не стоит тревожиться за их будущее. Мы продолжимся в наших детях. Базовые нормы у нас общие, только способы реализации и подачи изменились.

– Я не разделяю твоей уверенности. Мне кажется, молодежь теперь менее эмоционально развитая, безразличная, пассивная: не чувствует боли ближнего, радоваться не умеет. Наше военное и послевоенное поколение более жизнерадостное. Почему? Рады были, что выжили, – сама ответила на свой вопрос Аня. – У современных молодых мужчин любовь ассоциируется только с личным комфортом. Они не верят в высокие чувства. В них осталась только собственническая ревность, а это жутко препакостная штука. В ней нет ничего логичного.

Инна ей возразила:

– Моя племянница тоже так посчитала и в восемнадцать лет вышла замуж за мужчину на двадцать лет старше себя, чтобы не ревновать. Он говорил ей, что по большому счету за нас все решают небеса, и что Бог его любит, раз дал встретить такую прекрасную девушку. Она и поймалась на красивые слова. Решила, что лучше взрослеть рядом с мудрым мужем, чем рвать себе сердце из-за какого-нибудь эгоистичного инфантильного мальчишки. Родился ребенок, а муж ничего не хотел менять в своей жизни. Не помогал, увлекался другими женщинами. А племяшка удивлялась: «Почему я должна всем жертвовать, а ты ничем? Ты же мужчина! Где же твоё надежное плечо? Раз идем вместе по жизни, так участвуй в ней, а не будь попутчиком». Поняла она, что общего кровообращения у них не получится, и ушла от него. Одна растит сына и замуж больше не желает идти. Говорит, что наелась до отвала и что если даже найдет достойного, то так пестовать его как своего первого не станет.

– Эгоизм страшнее ревности, – заметила Аня.

– Какая же ревность без эгоизма? – удивилась Жанна.

– Ты об этом с Галей поговори, – посоветовала ей Инна.

* * *

Аня с Жанной тихо разговаривают. И Лена с Инной обсуждают свою серьезную тему и одновременно успевают прислушиваться к беседе своих подруг.

– …А мне кажется, молодежь читает книги из нашей юности. Просто новый контекст жизни задает им другие границы восприятия, поэтому наши любимые произведения в их сознании подвергаются некоторой трансформации. Это естественно и неизбежно. Жуль Верн уже не идет в сравнении с крутой детективной фантастикой типа Гарри Поттера, но базовые понятия остаются. Дружба, любовь, одиночество. И в этом – правда отчасти – заключается жизнестойкость старых произведений. Но подача современного материала – это уж точно – теперь требуется совсем иная, – сказала Аня. Жанна ей что-то тихо ответила. И Аня добавила: