Любовь моя - мелодия

Мне казалось, что это был симпатичный сюжет не только для песни. Я рассказал об этом писателю Максуду Ибрагимбекову. Максуд нравится мне как писатель: он очень хороший рассказчик, удивительно образно может описать действие. И при этом у него замечательный юмор. Максуд написал на предложенный мною сюжет хороший сценарий, но когда появилась режиссерская разработка сюжета, исчез особый стиль писателя, вместо прекрасного языка остались одни диалоги… Я отказался сниматься в таком фильме…

А Роберта я попросил написать стихи на эту тему… Но не получилось у нас с «Рапсодией любви»: он придумал про другое.

Я сказал ему:

— Роберт, это не совсем то.

На что он с олимпийским спокойствием ответил:

— Ничего, старик, привыкнешь. — И, пошевелив своими крупными губами, добавил: — От своего отвыкнешь, к этому привыкнешь…

Тогда я недостаточно знал внутренний мир этого большого поэта. Анализировать его поэзию — не мое дело, я не литературный критик. Скажу о своем ощущении этого огромного таланта.

Роберт не был заказным поэтом — он верил в то, о чем писал, не пытаясь угодить сильным мира сего. Как-то с Юлием Паничем (актером, который потом много работал на радиостанции «Немецкая волна») Роберт пришел ко мне: они хотели написать для меня сценарий музыкального фильма. Мы сидели на кухне (любимом месте задушевных бесед тогдашней интеллигенции), выпили, как водится, начался разговор о нашем житье-бытье. Я к тому времени уже посмотрел, как живут люди за границей, мог сравнивать с нашей жизнью. Нет, я переживал не из-за себя: я жил вполне сносно — не роскошествовал, правда, но и не бедствовал. Мне было жалко наших людей, живших в путах ограничений: то нельзя, это нельзя, того нет, этого нет… Мы сказали Роберту:

— Зачем ты все это восхваляешь? Зачем пишешь? Ты что, не видишь, что вокруг творится? Сплошные нелепости! Ты посмотри, кто нами руководит, кто указывает нам, что петь, что писать, вообще, как жить!..

Он взглянул на нас с каким-то снисходительным сочувствием:

— В семье не без урода. Уроды есть во всех странах. Да и не о них я пишу. Я пишу о людях, о героях.

Его стихи были о разном: он мог и оду написать, и реквием, и про двести десять шагов кремлевских часовых по брусчатке Красной площади к Мавзолею… Как ведущий телепрограммы «Документальный экран» воспевал стройки века, искренне разделяя официальный пафос. Но мог и о мерзостях нашей жизни так сказать, что от этих его сатирических строчек-лесенок становилось неуютно… И при этом оставался человеком, убежденным в нашей правоте…

Много работал я и с Александрой Пахмутовой и Николаем Добронравовым: в моем репертуаре более двадцати их песен. Некоторые из них стали хитами, другие просто устойчиво популярны уже многие годы. Дуэт Пахмутова—Добронравов — это прежде всего душа. Красивая музыка, красивые слова… Их «Мелодию» с героем седой легенды, преданным Орфеем, слушатель принял сердцем. Мы записывали их песни и знали заранее, что это не для улицы, не для застолий.

Песня «Мелодия» появилась в то время, когда я переживал романтическую пору своей жизни (о знакомстве с Тамарой Синявской, об истории наших отношений, о своем втором браке я расскажу в одной из последующих глав). Тамара в то время находилась в Италии на стажировке в «Ла Скала», но мы почти каждый день разговаривали с ней по телефону. Я жил тогда в гостинице «Россия», поскольку своего дома в Москве у меня не было. Александра Николаевна и Николай Николаевич пришли в один из дней ко мне в номер и показали новую песню. Она понравилась мне сразу. Обычно при первом знакомстве с новой песней я просил композиторов тут что-нибудь изменить, там что-нибудь сделать по-иному, спорил, доказывал. А тут принял песню с самого начала. Буквально через несколько дней мы ее записали и я смог прокрутить ее Тамаре по телефону.

Спел я и другую песню Пахмутовой — «Нам не жить друг без друга», но песня «не пошла». Потом ее исполнил Лев Лещенко — уже в другой манере, в более свободной аранжировке. И песня получилась. То есть я хочу сказать, что у каждой песни должен быть свой адрес. Порой и прекрасная песня может тут же стать лишь прекрасным мгновением. Сама по себе песня не всегда сразу принимается публикой: надо знать, как, где и когда ее показать, как ее «одеть», в каком темпе, с какой интонацией… Когда А. Пахмутова предложила мне попробовать спеть ее песню «Поклонимся великим тем годам», я поблагодарил и возвратил клавир: «Лучше Иосифа песню никто не споет». Кобзон действительно поет эту песню потрясающе пронзительно: когда плачет мужчина — ком в горле…