Любовь-морковь и третий лишний

Забыв надеть туфли, Каролина кинулась к потайной двери, в эту минуту она забыла о необходимости соблюдать тайну и впервые воспользовалась тайным ходом.

Очень скоро квартира Альбины наполнилась людьми, по странному стечению обстоятельств Женечка умер той же смертью, что и Яша, у него разорвалось сердце. Наверное, Евгений все же сильно любил Якова, раз не смог жить в разлуке с ним.

Альбина превратилась в тень, с Каролиной она не общалась. Когда Хованская спустя пару недель после похорон решила навестить Ожешко, Настя, нянька Павлика, смущенно сказала:

– Уж извиняйте, но хозяйка не велела никого пускать.

– Даже меня? – удивилась дама.

– Ага, – кивнула простоватая Настя, – вас в особенности. Сказала: «Она меня всю жизнь ненавидела, только потому, что Женечка дружил с Яшей, я общалась с ведьмой, а теперь не желаю ее видеть». Простите, Каролина Карловна, не хочу вас обидеть, не мои это слова-то. Я вам их передала лишь по одной причине: не суйтесь к Альбине Фелицатовне, она того, помешалась совсем, еще ударит. Извините ее, сейчас она отплачет свое, и вы снова задружите.

Хованская ушла в самом скверном расположении духа. Настя ошибается, Альбина решила порвать всякую связь с Каролиной. Так и вышло, Ожешко не звонила Хованской и не приходила к ней с визитами, вот Павлик прибегал часто и засиживался подолгу. Правда, Каролина все же позвонила Альбине летом, когда подросток и Настя были на даче, и предложила заделать дверь между квартирами. Так они и поступили, наняли работягу со стройки, и все быстро решилось.

После этого общение двух женщин и вовсе прекратилось.

Однажды Павлик примчался к Хованской совсем уж поздно, она открыла дверь и удивилась:

– Вы же с мамой на дачу уехали!

И тут всегда вежливый парнишка, забыв сказать «здравствуйте», выпалил:

– Тетя Кара, я ведь приемный ребенок, да? Только не лгите, сейчас нельзя.

От растерянности Хованская ответила правду:

– Да, тебя взяли на воспитание.

Потом она закрыла рукой рот, но поздно. Павлуша сел на стул в прихожей и горько сказал:

– Так я и знал! Догадывался давно! Но все же…

– Что произошло? – залепетала ощущавшая себя предательницей Каролина.

Павлуша сгорбился и рассказал о ссоре с Альбиной, потом он всхлипнул и добавил:

– Я сообразил, что у нас в семье что-то не так.

Мама меня никогда не любила, но.., знаете.., мысль дурацкая была.., ну.., я решил, что папа маме изменил, а потом меня принес, и стали они вместе сына воспитывать. Отец-то меня любил!

– Любил, – эхом отозвалась Каролина, – совершенно точно. Только, как бы тебе получше объяснить…

– Говорите прямо, – шмыгнул носом Павлик, – я уже взрослый, все пойму.

– У Евгения имелся некий дефект, – нашла наконец необходимые слова Каролина, – у них с Альбиной дети не получались! Вот они и решили тебя взять.

– Еще Валя и Дима умерли, – вдруг сказал Павлик.

Каролина вздрогнула:

– Да.

– А я жив!

– Верно.

– Зачем мама, то есть Альбина Фелицатовна, меня в семью приняла, ведь она детей не любила?

– Папа попросил, ты ему роднее сына был.

– А где меня взяли?

– Не знаю, – живо отозвалась Хованская.

Но, видно, она слишком быстро ответила на вопрос, потому что Павлик вскочил на ноги.

– Не правда, вам рассказали.

Хованская замотала головой, но Павлик был настойчив, и в конце концов Каролина Карловна сказала:

– У Ирины Константиновны, мамы Жени, ты ее в живых не застал, имелась знакомая акушерка Зинаида, думаю, она устроила это дело.

Павлик, не говоря ни слова, рванулся на лестницу.

– Ты куда? – попыталась остановить его Хованская.

Юноша обернулся:

– Альбина Фелицатовна на даче, у меня есть ключи от городской квартиры, пойду в комнате у Ирины Константиновны пороюсь, отец туда никому заходить не разрешал, все вещи его мамы на месте, небось и записная книжка тоже.

– Погоди! – воскликнула Каролина, но Павлик уже несся по лестнице вниз.

Пожилая дама замерла, затем стала ласково поглаживать Епифана.

– А дальше? – воскликнула я.

Каролина Карловна пожала плечами:

– Все. Мы больше никогда не встречались.

– Вообще?

– Да.

– Вы не пытались найти юношу?

– Где?

– Ну.., не знаю.

– Вот и я не знала, – отрезала Каролина. – Альбина со мной не общалась, Настю она выгнала вон.

Если мы сталкивались с Ожешко во дворе, то та старалась быстрей шмыгнуть мимо, опустит глаза и рысью в подъезд. Иногда, впрочем, мы беседовали, ну типа: