Любовь, морковь, свекровь

– Слышь, тетка, – сказала она, – у нас тут не кабак, чтобы валяться. У нас место приличное. Так что дуй отсюда на первой скорости, пока я охрану не крикнула.

Вера поднялась и, не ответив, пошла в сторону дороги. Леня выждал некоторое время и поехал вслед за ней. Он решил, что раз уже вычислил того, кто угнал «Мерседес» Сергея Копытова, то тот от него никуда не денется. Раз он служит водителем у Саныча, то тут Маркиз его и найдет. Так что сейчас лучше расспросить Веру по горячим следам, она может знать кое-что важное про своего бывшего. Очень скоро он догнал несчастную медсестру и, притормозив, открыл дверцу.

– Садись! – крикнул он, – Быстрее!

– Это вы? – Вера отшатнулась. – Но как вы?

– Садись, подвезу!

– У меня денег мало, – угрюмо сказала Вера, забираясь на переднее сиденье.

– Мне от тебя не деньги нужны, – ответил Леня, – да не бойся ты, натурой тем более брать не стану!

– Да уж, кому я нужна… – Вера вгляделась в зеркало и полезла в сумку за гребешком.

– Ох, Вера-Вера, все твои беды от твоей непроходимой глупости! – вздохнул Леня. – Ладно, ты успокойся, вот сейчас посидим, кофейку выпьем, и ты мне расскажешь подробно, что это за история с бывшим мужем. Как вы с ним разошлись, я знаю, подружка твоя из поликлиники просветила.

– Сволочь Анфиска! – без всякой злости пробормотала Вера.

Они остановились у придорожного кафе, Маркиз заказал Вере чашку кофе со сливками и две слоеные булочки. Потом немного подумал и добавил еще одну.

Вера отпила кофе, откусила булочку, и лицо ее немного порозовело. Она подняла глаза и подозрительно взглянула на Леню.

– Так что, насчет тети вашей я зря беспокоилась?

– Насчет тети посмотрим, там видно будет, – уклончиво ответил Маркиз, – ты мне пока про Анатолия расскажи. С чего это вдруг он к тебе обратно запросился?

Вера снова всхлипнула.

– Стоп! Не реветь! – остановил ее Леня. – Сначала расскажи, как дело было, а потом уж реви в свое удовольствие!

Вера высморкалась в большой голубой платок, подперла кулаком подбородок и начала:

– Дура я, дура!

– Не могу с тобой не согласиться, – кивнул Леня. – Впрочем, раз ты сама это осознаешь, значит, ты еще не совсем безнадежна!

– Встретил он меня на улице, возле поликлиники. Я к одной больной шла, уколы делать. От диабета…

– Про уколы не надо! – остановил ее Маркиз. – Подробный диагноз меня не интересует!

– Сперва-то я не захотела с ним говорить, вспомнила все свои обиды… а он уж соловьем разлился, говорит – так и так, что нам старое вспоминать, мы с тобой уж люди немолодые, много ли осталось, надо семью заново создать, и детям лучше, и нам с тобой пожить напоследок по-человечески… ну, я, дура, и заслушалась! А он ухаживать принялся, как за молодой, – в ресторан пригласил, китайский, духи подарил… эти… «шинель» пятого номера…

– «Шанель»! – поправил Маркиз. – Ну что, приличные духи! Видно, сильный был интерес у человека! А дальше что?

– Вот и я подумала, что интерес… вместе, говорит, доживать будем… внуков растить… путевку в Турцию обещал купить, думала – поедем, как люди, на море отдохнем… – Вера пригорюнилась и снова всхлипнула.

– Потом, потом! – прервал ее Леня. – Рыдать будем в антракте, в свободное от основной работы время! А пока продолжаем вечер воспоминаний!

– Ну вот… я ему уж рубашку подарила, хорошую… хоть и на рынке купила, а больших денег стоила. Фирма хорошая, эта… как же ее… «Врангель»!

– Какую? – переспросил Маркиз, насторожившись.

– Ну, «Врангель», или как там ее…

– А это не от нее ли пуговица? – И Леня протянул Вере маленькую пластмассовую пуговку с двумя дырочками.

– Ну! – Вера долго рассматривала пуговицу. – Вроде похожа… А вы почему интересуетесь? При чем тут пуговица?

– Так… – Леня поглядел на опустевшую тарелочку, потому что Вера за рассказом успела съесть все булочки, пошел к стойке и вернулся очень скоро с рюмкой коньяку и двумя конфетами «Рафаэлло».

– Это еще зачем? – Вера неприязненно покосилась на коньяк. – Я не пью.

– Это хорошо, это правильно, – закивал Маркиз, – только что-то мне подсказывает, что без коньяка мы тут не разберемся. Значит, давай вспоминай, о чем ты с муженьком своим, паразитом этим, говорила? О чем он тебя расспрашивал?

– О работе расспрашивал, о детях…

– Да ну? – удивился Леня. – Быть не может, что о детях…

– Да… – Вера низко опустила голову, – это, конечно, я все больше о детях… да о чем мне еще говорить-то? О старухах больных кому интересно слушать?

– А он слушал, да? Ты соловьем разливалась, а он слушал? Говори быстро, спрашивал он о той, что померла, об Анне… как ее…

– Николаевне, – вздохнула Вера, – спрашивал. Я как дура все ему рассказала – как тяжело мне работать, устаю очень, старухи капризные… правда, та, покойница, не слишком придиралась, врать не стану.

– А про часы откуда он узнал? От тебя?

– Какие часы? – удивилась Вера. – Не знаю ничего про часы.

Леня поглядел ей в глаза и сразу понял, что в отличие от своего сыночка Вера говорит правду, она ничего не знала про часы. Тогда он решил поставить вопрос по-другому.

– А про тайник? Рассказывала ты ему про тайник?

Вера низко опустила голову и надолго затихла.