Любовь на берегах Миссисипи

— Гм… да, сударь… И вот край этот погрузился в столетний сон… Здесь жили только дикари, когда в 1672 году отец Маркет и Луи Жолье из Квебека решили отправиться из Новой Франции[18] через озеро Дофин[19] к Лисьей реке и Висконсину… Какое мужество, господа! Ведь с ними было только несколько дикарей… гм… ничто не предвещало такого триумфального успеха… но они вышли в верховья Миссисипи и спустились до Арканзаса… Отец-иезуит и Жолье были уверены, что Миссисипи впадает в Мексиканский залив, а потому повернули назад, чтобы побыстрее доставить хорошую новость в Квебек.

— Стало быть, Луизиана стала владением его величества благодаря отцу Маркету?

— Не совсем так, сударь, ибо иезуит в скором времени скончался, а настоящую экспедицию к Мексиканскому заливу возгласил шевалье де Ла Саль… гм… гм… Именно он водрузил Французский флаг в Новом Орлеане в девятый день апреля 1682 года, и с той Поры Луизиана принадлежит французскому королю… гм… гм… Ах, господа, я будто слышу слова шевалье де Ла Саля… такими, как мне передал их один из его спутников… я был тогда еще очень молод! Храбрый Ла Саль сказал: «Именем могущественного и полновластного государя, увитого лаврами и непобедимого Людовика Великого, милостью Божьей короля Франции и Наварры, четырнадцатого монарха, носящего это имя, в силу дарованной мне его величеством грамоты… гм… гм… каковую каждый может узреть в руке моей, вступаю во владение для блага его величества и наследников Короны этой землею Луизианой, со всеми морями, портами, городами, деревнями, рудниками, недрами, рыбными угодьями, ручьями и реками… гм… гм… на пространстве вышеозначенной Луизианы, расположенной по обеим берегам реки Кольбер, именуемой также Миссисипи, с согласия чейенов, Чичиков и прочих обитающих здесь племен, по праву первых европейцев, спустившихся или поднявшихся по означенной реке Кольбер… гм… гм… Сим запрещается кому бы то ни было посягать на этот край в ущерб законных прав его величества, в свидетели чего беру всех присутствующих, а соглашение передаю нотариусу…» Гм… гм… да, господа, благодаря шевалье де Ла Салю Луизиана простирается вплоть до великих равнин Новой Франции к северу и до Мексиканского залива к югу…

Флорис и Адриан с полной серьезностью слушали этот восторженный рассказ. Энтузиазм господина де Кареса оказался, впрочем, заразительным. Флорис даже пожалел мысленно, что ему не довелось стать спутником шевалье де Ла Саля. Ему вдруг показалось, будто все уже открыто и завоевано, а сам он живет в унылое время, где нет места приключениям, столь дорогим его сердцу. Флорис тяжко вздохнул.

— А что за земли на западе, сударь?

— Ближе к Новой Мексике и Тукаракасу[20], господа, располагается страна апачей и падуков[21]

… это неведомые и опасные земли… впрочем, они тоже входят в состав нашей колонии…

Флорис провел пальцем по карте.

— Говорят, Луизиана в десять раз больше Франции?

— Гм… не в десять, а в двадцать раз… гм… это по меньшей мере…, быть может, и в тридцать, кто знает? Гм… гм… возможно, это станет известно лет через сто, когда все будет исследовано… вплоть до громадного горного хребта на западе… его называют Скалистыми горами…

— А что к востоку? — спросил Адриан.

— Это, сударь, уже не Луизиана, с сожалением промолвил господин де Карес, — там английские владения… Вот Пенсильвания, Вермонт, Массачусетс, Нью-Джерси, бывший Новый Амстердам, ставший теперь Нью-Йорком, а на юге Виргиния, часть которой принадлежит нам, и обе Каролины…

— А этот большой полуостров называется Флорида, сударь? — осведомился Флорис.

— Да, сударь… им владеют испанцы… Ах, это чудесные земли… и мы могли бы захватить их… пусть это останется между нами, господа, но я… гм… не уверен, понимает ли его величество всю важность нашей колонии… При покойном монархе нам уделяли больше внимания… А сейчас мы ощущаем себя заброшенными…

Господин де Карее округлил глаза, сам изумленный дерзостью своих слов. На губах Флориса появилась печальная улыбка. Он словно бы наяву увидел Людовика Желанного в тиши версальского кабинета. В самом деле, что мог понимать король в этом слишком жарком и слишком далеком краю? Несмотря на соперничество, Флорис сохранил к монарху какое-то неясное чувство, в котором уважение боролось со злобой, в свою очередь смягченной воспоминаниями о дружбе юных лет. А в ушах его вновь зазвучал прославленный хриплый голос: «Флорис, друг мой… ты свободен и в этом твое счастье… Я дарую тебе титул маркиза де Портжуа[22]

… потому что тебе подходит это имя…».

Адриан вновь заговорил, прервав тем самым раздумья Флориса:

— А на юге, что это за острова в Мексиканском заливе?

— Так вас интересует бухта Баратария? Гм… вот Кошачий остров… он, кажется, необитаем… Вот Гранд-Тер и Гранд-Иль… но это логово прибрежных пиратов!

— Невероятно! — вскричал Флорис. — Все об этом знают, однако никто не делает даже попытки прогнать их!

Господин де Карес в удивлении поднял брови.