Любовь на грани безумия

Сколько людей будут оплакивать их. В сколько семей пришло горе. Возможно, кто-то потерял мужа, кто-то жену, кто-то дочь или сына, мать или отца. Здесь всё пропитано горем, безысходностью. Здесь нет места надежде, ни от кого нет сочувствия, а только давящее чувство конца. Оно проникает глубоко вовнутрь, оседает внизу и селится там навечно.

Делаю еще пару шагов и замираю около блестящего, хромированного стола.

Не знаю как, не знаю почему остановился именно здесь, но ощущение правильности появилось, стояло мне переступить порог.

Протягиваю руку, и кончиками пальцев отодвигаю ткань. На секунду прикрываю глаза, справляясь с учащенным дыханием, и вновь смотрю.

Девушка, лежащая на столе, белее простыни, которой накрыта. Заостренные черты лица, выделяющиеся скулы, слегка впалые щеки.

Провожу по волосам, а они такие же мертвые. Жесткие на ощупь, словно чужие. Я любил эти волосы. Зарывался в них пальцами и не мог насладиться их мягкостью, шелковистостью, а теперь…

Так не должно быть… 25 лет… Ей всего 25 лет…

Вся жизнь могла бы быть впереди. Но уже не будет…

Никто не назовет её мамой. Никто не узнает насколько нежной она может быть. Никому не посчастливится почувствовать её любовь и заботу. И я… никогда больше не увижу её прекрасных глаз, не дотронусь до теплых губ, не прижму к себе, глубоко вдыхая родной запах. Я никогда не сделаю её своей женой, хотя обещал…

Выхожу и сразу же попадаю под гневный взгляд своего врача. Князев поджимает губы, прислонившись к стене. Видимо он уже выслушал, а сейчас моя очередь.

— Кто разрешил встать? — Гремит мужчина, а я, было, открыл рот что-то сказать, но перед глазами все начинает плыть. На задворках сознания слышу отборный мат и перестаю чувствовать свое тело.

Противный, но уже такой знакомый писк, выводит из сонливости. Я снова в палате, снова малознакомая девушка сидит рядом с виноватым видом.

— Почему каждый раз ты здесь? — Не церемонясь, спрашиваю в лоб.

Она немного тушуется, одергивает руку, а я в упор продолжаю смотреть и ждать ответа.

— Я… доктор велел присмотреть за тобой.

Я её помню… Это та самая медсестра, которая перематывала мне поврежденную о стену руку. Но больше она не бросает на меня заинтересованные взгляды и не пытается флиртовать.

— Где Тимур?

— Он сейчас вернется, пошел за кофе.

Меня всё раздражает. И она, и палата эта, и сам я.

От своей беспомощности хочется выть.

Слышу звук открывающейся двери и прошу девушку выйти. Грубее, чем следовало бы, но мне сейчас не до вежливости.

— Помоги встать. — Прошу друга, откидывая одеяло.

Князев ставит стакан с кофе на стол и подходит ближе.

— Влад, тебе нужно лежать. Вернись обратно.

Смеряю его холодным взглядом и диву даюсь, как он не понимает? Больница — это последнее место, где мне сейчас стоит быть.

— Мне нужно встать! Я должен быть на похоронах! — Рычу в ответ и вижу, как Тимур устало опускается в кресло.

— Всё закончилось, Влад… Похороны были два дня назад.

Как ушат ледяной воды на голову.

Ненависть к себе начинает расти со скоростью света. Пока я здесь отлёживался, её забрасывали сырой землей, а я даже не попрощался…

У меня отняли всё!

Родителей, спокойную жизнь, право на счастье и любовь. И даже последний раз увидеть женщину, благодаря которой мне захотелось жить, тоже не позволили.

— Ты был?

— Нет… Её мать забирала. Она чернее тучи была, даже слово промолвить не могла. Я пока к врачу бегал, предупредить, что уеду — её уже увезли.

— Помоги встать!

Князев нехотя протягивает руку на которую я тут же опираюсь и, убедившись, что я могу стоять на ногах, идет к сумке в дальнем углу.

Достает мои вещи, в которые я с трудом переодеваюсь.

Стояло порог переступить, как нос к носу сталкиваемся с врачом.

— Далеко собрался? — Преграждает мне путь, нависая сверху, и давит тем, что превозмогает меня в росте.

— Домой. — Обхожу его и плетусь, куда глаза глядят.

Оборачиваюсь на пороге, не позволяя Князеву войти в дом.

— Не звоните и не приходите. Дайте мне… время…

— Холод…

— Найди мне его! Чего бы это не стояло — найди!!!

Закрываю дверь перед его лицом и иду вперед.

Спускаюсь на нижний этаж, вхожу в холодное помещение, закрыв дверь на замок.

Осматриваю комнату и приваливаюсь спиной к ближайшей стене.

Это место не стало спортзалом, но оно будет моей личной камерой.

Пока эта гнида топчет землю, мне не будет покоя на этом свете, а ей на том.

У каждого поступка есть последствия… и за всё в этой жизни придется отвечать…

Глава 32

8,5 лет спустя.

— Наташ, а можно, как-то, побыстрее, что-ли? — Слышу цокот каблуков на втором этаже, когда сам уже минут 30 трусь около выхода из дома.

Эти женщина никогда не перестанут меня удивлять. Ну что можно так долго делать? Накрасилась, оделась, надушилась, припудрилась, нарумянилась и еще тысяча и одно бесполезное действие, а всё мало.

Сверху мне что-то невнятно отвечают, и пока я отключаюсь и погружаюсь в свои мысли, залипая в мобильном, не сразу замечаю странную тишину наверху. Отрываюсь от телефона, перевожу взгляд на лестницу, а на ней слегка перепуганная и растерянная девушка.