Любовь на контрасте

— Собирайся, — скомандовал Матвей. — В машине расскажу.

— А мы что, куда-то едем? — полюбопытствовал Верещагин, направляясь в комнату и быстро переодевая футболку и джинсы. Вернулся, прихватил ветровку, надел одну кроссовку. Ответ Рокотова заставил его замереть в позе цапли, когда он впихивал свою лапу сорок второго размере во вторую.

— Нет, мы куда-то сидим, — невозмутимо пожал плечами тот.

— В смысле?! — возмутился Роман, перехватывая в воздухе грозящую сползти обувь.

— В прямом. Посидим в машине, посторожим подъезд одной упрямой идиотки, я заодно пар спущу, — разъяснил Рокотов. — Ты меня в это втянул, так что тебе и быть проповедником.

— Я никого ни во что не втягивал, — попробовал было прикинуться одуванчиком Роман. Не прокатило.

— Ты эти сказки Элке рассказывай, — хмыкнул Рокотов, выходя в темноту подъезда. — Я не настолько наивен.

— Она тем более, — вынужден был признать Роман, искренне надеясь, что подоплеку всех этих манипуляций ни подруга, ни Матвей пока не поняли. Ну не хочется ему деньги в споре терять. — Ну так что, расскажешь, что случилось?

Глава 21.3

Свою исповедь Мэт продолжил уже в машине. Здесь можно было говорить с чувством, с толком, с расстановкой, без особой цензуры. Последнее было особенно важно и приятно. И закончилась тирада тем же, с чего и началась. С риторического вопроса: «Почему Элла такая дура?». Ответа на него Рокотов не ждал, но неожиданно получил.

— Потому что ее в принципе не учили не принимать ничью помощь? — голос Романа, в отличие от собеседника, был на удивление спокойным. — Ты никогда не задумался, откуда все эти постулаты о том, как ведет себя настоящая леди? В нее бабка это с трех-четырех лет впихивала. У нее в воспитании Златки это тоже проявляется, ко в гораздо меньшей степени. Она хотя бы не крадет у собственного ребенка детство, сам видел, золотко творит, что хочет.

— Но зачем втолковывать это маленькому ребенку? — не понял Матвей. — Что за бред?

— Видишь ли, у Эллы вся семья — публичные люди, — пояснил Верещагин. — Бабка была известной актрисой, она привыкла к вниманию публики. Отец — дипломат. В такой расклад шебутной и шаловливый ребенок не вписывался. Так что выдержки ее учили с малых лет. А еще не показывать слабость.

— Как при таком раскладе леди совершенство научилась владеть боевыми искусствами? — поинтересовался Матвей, вспоминая, как неожиданно для самого себя оказался на асфальте.

— Леди совершенство должна быть совершенна во всем. Она занималась танцами, иностранными языками, музыкой, театром, живописью. И каким-то чудом, не знаю, как, ей удалось убедить своих о необходимости боевых искусств.

— Но… — от изумления Рокотов даже не нашел слова. — Когда этот ребенок отдыхал?

— Никогда, — без тени сомнения отозвался Роман. — Ее отдых начался после замужества. Она первый год на стенку лезла, потому что многие занятия пришлось прекратить. Какое-то время строила из себя «жену компании», это она тоже умеет в совершенстве. Но ей было скучно. Потом родилась Златка.

— Как она вообще за этого придурка замуж вышла? — не удержался от вопроса Матвей, откровенно пользуясь моментом. Понимал, что такие откровения если и услышит от Эллы, то совсем нескоро. Хотя это определенно стимул поработать над доверием.

— А вот об этом спроси у нее, — неожиданно отмазался друг Эллы. — Только перед этим отойди, на расстояние, превышающее расстояние удара. Кстати, об этом. Ты- то как о боевых искусствах узнал?

— Ну… — замялся Матвей, а Верещагин заржал так громко, что ворона, в сидящая на соседнем дереве возмущенно закаркала.

— Да ладно? Она тебя ударила?! А что ты сделал? А как? Как ты ее довел? Ну ты мужик…

От его восторгов Матвей насупился. Вспоминать свое знакомство с асфальтом было неприятно, не вспоминать — сложно. Особенно когда здесь так яро жаждут подробностей, которыми он вообще не готов делиться даже с Глебом. И вообще, вот как себе это Верещагин представляет: «Я поцеловал твою подругу, она опрокинула меня на асфальт»? Так себе история… Не, такой славой Матвей делиться не готов.

— Случайно узнал, — отрезал он, жалея, что вообще позвал этого индивида. И что из квартиры Эллы ушел. И что психанул. Хотя, надо отдать должное, разговор с этим вот восторженным недоразумением помог ему лучше понять рыжеволосую ведьмочку. Вот только что дальше делать?

Глава 22.1

Машина не уезжала. Не то чтобы она следила, но Матвей ушел еще час назад, а автомобиль продолжал стоять. С высоты ее этажа не было видно, есть там кто-то или нет. А что, если его подкараулил кто-то из охраны Адриана? Что, если он сейчас валяется где-то в подъезде избитый? Как она тогда себе такое простит? И что ей с этим делать?

Неожиданно вид из окна смазался, и Элла поняла, что от слез. Давно ли она плакала? Она уже и сама не помнит. Словно вечность прошла. На людях — никогда. Даже в том самом разговоре с бывшем мужем она не проронила ни слезинки. Понимала, что показывать слабость нельзя.