Любовь на контрасте

— Ни малейшего, — озорно подмигнул ей Рокотов, выводя в центр свободного пространства, обнимая и прижимая к себе.

Это был, наверное, один из самых странных танцев в истории человечества. Вокруг были клумбы с цветами, свободное пространство насчитывало, наверное, метра два в диаметре. Руки Матвея сжимали ее близко, слишком близко для танца. Элла кожей ощущала тепло его тела, запах одеколона и чувствовала, как медленно, но верно начинает сходить с ума. Иначе откуда в голове стали появляться мысли, которые она еще несколько дней назад погнала бы от себя поганой метлой? А сейчас просто наслаждалась его близостью. И тем чувством, которое возникало в его объятиях.

В какой момент они начали целоваться, сложно сказать. Музыка играла, но где-то на фоне, далеко-далеко. Вся реальность сосредоточилась вдруг на губах одного аристократа и его прикосновениях, которые словно огнем обжигали вдруг ставшую удивительно чувствительной коже. Поцелуи вызывали томление, сводили с ума, заставляли отвечать, вызывали рваные вдохи. Поцелуи, от которых не хватало воздуха.

Поцелуи, которые прекратились так неожиданно, что Элла даже покачнулась, когда ее отпустили. И с каким-то детским недоумением, возмущением и обидой посмотрела на Рокотова.

— Лучше так, пока я еще могу остановиться, — хрипло проговорил он. — Я ведь не железный.

Он совсем задурманил ей мозг. Но она уже начала получать удовольствие от этого хмельного дурмана. И, в конце концов, они же взрослые люди. Так почему бы и нет?

— Может и не стоит останавливаться? — Элла сделала шаг по направлению к нему и коснулась своими губами его губ.

— Подожди, — каким-то прерывающимся голосом остановил ее Матвей. Словно в противовес словам руки сжали девушку так сильно, будто и не собирались отпускать в ближайшее время. — Ты уверена? Не пожалеешь?

— Рокотов, что за склонность к дурацким вопросам? — поморщилась Элла.

— Ну смотри, — Матвей наклонился, поцеловал ее. — Ты сама напросилась. Только не здесь, слышишь? — еще один поцелуй, словно он сам издевался и над своей выдержкой, и над выдержкой Эллы. Заставлял откинуть все правила, сдержанность. Почувствовать себя оголенным проводом, который сосредоточен лишь на одном — на эмоциях. Отпустил и за руку повел к машине, то и дело останавливаясь и целуя ее.

Оранжерею Рокотов запирал самостоятельно, видимо, ее владелец впустил Матвея и сам удалился, чтобы не мешать. Это Элла отметила как-то машинально. А потом… Потом была, наверное, самая сумасшедшая, быстрая и одновременно томительно-долгая поездка в ее жизни. Поцелуи в лифте. Дверь в квартиру Матвея, которая почему-то никак не желала открываться. Сброшенная по пути одежда. И он. Матвей, казалось, был везде. Весь мир в те моменты был сосредоточен на нем. Тело пылало, отзываясь на прикосновения. Разум уже даже не желал просыпаться, отдав себя в полное и безраздельное владение Рокотову. И никакого желания сопротивляться…

Да уж, мухоловка Матвей Рокотов-таки поймала жертву. И жертва не испытывала ни малейшего желания сопротивляться, наслаждаясь каждой секундой со своим пленителем. И еще, и еще…

Глава 25

Это утро началось слишком непривычно. Хотя бы с того, что глаза Элла открыла не от того, что кто-то запрыгал по кровати с воплем: «Ма-ам, плосыпайся!». И даже не потому что зазвонил будильник. Просто проснулась, словно единым рывком. Солнечный цвет уже заливал комнату.

Смутно знакомую комнату, которую вчера она даже рассмотреть не успела. Не то до того было. А хозяин данной жилплощади в это время сладко посапывал, мертвой хваткой прижимая к себе. С легкой усмешкой на губах Элла выбралась из его объятий и отправилась на поиске собственных вещей. М-да… Вещи находились примерно также, как хлебные крошки в сказках братьев Гримм, и явственно указывали на проделанный ими вчера путь.

Собрав их, Элла оделась. Откопала где-то возле кресла брошенную вчера сумочку, нашла в ней телефон. И первое, что увидела, было сообщение от Верещагина:

«Раз ты не забрала вчера золотко, за Рокотова можно порадоваться? Умница моя! Надеюсь, вечер и его продолжение удались».

Он столь неприкрытого намека со стороны друга детства щеки полыхнули пламенем. Но да, Ромка был прав. Ночь была потрясающая, и она совершенно точно ни о чем не жалела.

Правда, это вовсе не означало, что она тут же будет строить планы на совместную жизнь с Матвеем и мечтать о чем-либо. Хватит. С одним уже намечталась. А так, они взрослые люди, без обязательств и…

— Ты что, сбежать собиралась? — Матвей подошел сзади, обнял и поцеловал в щеку. Почему-то так легко и привычно, что это вызывало смущение.

— Время уже восемь, мне через час надо на работе быть, — попыталась было выбраться из его объятий Элла. Фокус с проснувшимся мужчиной не прокатил.

— Сейчас позавтракаем спокойно, и я тебя отвезу. Златку, насколько я понимаю, Верещагин в садик уже отвез? Тогда не вижу проблем, — уверенно заявил Рокотов.