Любовь на коротких волнах

- Ну хорошо, - слова давались ему с трудом. Он не привык говорить о своих чувствах - даже чувствовать не привык - но постарался собрать воедино все то, о чем передумал за эти дни. - Яся... Я не пытаюсь тебя сломать. Мне это неинтересно - менять тебя или подстраивать под какие-то шаблоны. Раньше хотелось, но потом я понял... У меня было много... шаблонов. Они оказались не нужны, а ты нужна. И нужна мне другой. Ну, то есть какая ты есть. Пусть у тебя сложилось иное впечатление... Я лишь ждал от тебя компромиссов в определенных обстоятельствах, потому что мы не живем в вакууме. Но не собирался отдавать тебя на растерзание своим родственникам, хотя это и моя вина, что ситуация зашла так далеко. И мне её исправлять.

Девушка вздохнула и лицо её сделалось смущенным:

- Прости, мне стоило больше себя сдерживать. Просто я была сама не своя, еще и деду твоему нахамила...Он теперь, наверное, считает меня совсем безнадежной.

- Нет

- Что нет?

- Ты очень понравилась моему деду.

Глаза Ярославы изумленно распахнулись и она тут же лукаво прищурилась:

- Значит, ты решился ко мне подойти, потому что дед одобрил?

Броневой лишь недоуменно посмотрел на неё.

- Ладно, ладно. - девушка хмыкнула - Так что ты намерен делать, чтобы защитить меня?

- Всего лишь ограничить контакты со всеми, кому ты вдруг не пришлась ко двору, раз они не могут вести себя прилично. Как надумают узнать тебя поближе, тогда и поговорим.

Ярослава снова вспыхнула и опустила глаза, а Броневой этим воспользовался:

- А ты в чем была неправа?

- Обязательно надо говорить?

- Ага.

- Ну...я ведь тебя постоянно перебивала, из-за своего раздражения не слышала...И вообще, надо было мне тогда сразу сказать, что я мерила и покупала это дурацкое платье потому что люблю красивые вещи, люблю чувствовать ту сказку, что может стоять за ними, а не потому, что уже распланировала нашу свадьбу.

Броневой вздохнул и выпустил на волю еще одну правду, о которой он и сам то еще не готов был думать:

- Знаешь, я был бы не против, если бы ты покупала его, мечтая о нашей... свадьбе.

Глаза Ярославы изумленно расширились и вдруг наполнились слезами. А потом она просто плотно прижала лицо к его груди и крепко обхватила маленькими ручками.

И тут же все стало совсем хорошо, просто и понятно.

Павел придавилеё затылок ладонью и выдохнул в рыжую макушку:

- Ты кое о чем забыла, сокровище, за эти дни. Драконы никогда не выпускают свою добычу.

- Даже если сокровище тупит? - девушка всхлипнула.

- Даже в этом случае. Нам, драконам, все равно, пусть и сокровище досталось... не очень.

- Не очень?! - возмущенно пискнул огонек, зато всхлипывать перестал.

- Ладно, очень-очень. - он помедлил, - Прости меня.

- За что? По-моему, это я нагородила...

- За то, что сомневался.

- Во мне?

- В себе.

Она вздохнула, кивнула, и вдавилась в него еще сильнее, будто планируя забраться в него.

Впрочем, она уже забралась.

- Огонек...Ты еще нужна на этом вечере?

Рыжая отрицательно мотнула головой.

- Поехали тогда домой, а?

Его руки чуть подрагивали, когда он пытался вставить ключ в замок квартиры.

Ярослава ему совершенно не помогала, только отвлекала. Вид у нее был ошалевший - измятое платье, припухшие от яростных поцелуев губы, размазавшаяся вокруг глаз косметика, что предавало ей еще большей сексуальности.

На мгновение мелькнула мысль, что надо бы поставить какую-то перегородку в машине, если он не хочет, чтобы его водители были в курсе его личной жизни - хотя они все там в курсе - но тут же пропала, потому что дверь, наконец, поддалась и они практически ввалились в прихожую, снова сплетаясь руками и ногами.

Как бы ни хотелось Броневому разложить рыжую на кровати и долго, со вкусом, ласкать и обнимать, облизывая каждый кусочек, он понимал, что не сейчас.

В следующий раз. Или совсем потом.

Потому что сейчас сдерживаться ни у него, ни у огонька не хватило бы терпения.

Искусительница чуть отстранилась, рванула рубашку на груди, так, что отлетели пуговицы - ах да, она же объяснила, почему у нее сильные руки - и что-то простонав, принялась целовать, кусать, гладить открывшуюся грудь, пока пальцы пытались справиться с ремнем брюк.

- Тшш, бестия, - прошептал он, - со спущенными штанами я не дойду даже до дивана.

До дивана она все-таки дала ему дойти.

А там уже он сам повалил девушку, подмял под себя, задрал её платье и с полустоном, полуизвинением вонзился в податливую плоть, заставив изогнуться и закричать.

От этого страстного крика он сам превратился в зверя. В локомотив, сносящий все на своем пути. В таран, способный пробить любую преграду.

Он двигался так, будто от этого зависели их жизни, будто это было последним его действием - черт, да если бы так и было, это было бы прекрасно!

Неумолимо. Жестко. Бескомпромиссно.

Он рычал, кусал девушку за шею, впивался в её губы, повторяя языком движение собственного тела и чувствовал, слышал, как она отвечает ему тем же.

Как же она ему подходит.

Его. И никому не отдаст.