Любовь на краю света

— Вы разобрались со смесителем? — воскликнула Фрейя, согнувшись над кастрюлей. — Только дизайн, в остальном абсолютно непрактичная вещь. Я каждый день ругаю себя за него.

Я ощутила аромат оливкового масла, чеснока и базилика, который, конечно, показался мне божественным. Но мой желудок взбунтовался, и мне пришлось бороться с тошнотой. Я сделала глубокий вдох и поняла, почему мне стало плохо — посторонний запах смешивался с запахом еды; это был нитроглицерин или лак для ногтей, который пах резко и неестественно. Наверное, она забыла закрыть какую-то бутылку. Фрейя бросила спагетти в кипящую воду. Пар поднимался и уходил в вытяжку.

— Во всех домах звук отражается так же, как здесь? — тихо спросил меня Ной.

Сначала я не поняла, о чем он говорит, пока не осознала, что он впервые в жизни попал в другое жилище. Он знал только обветшавшую деревянную виллу. Бетонные стены, стекло и скупая, но изысканная обстановка делали звук высоким и далеким, хотя на самом деле этот дом был намного меньше, чем тот, в котором он жил.

— Я не люблю, когда все заставлено, — сказала Фрейя и опустила помидоры в кастрюлю. — Мне хватает беспорядка в голове.

Она повернулась, и половник выпал у нее из рук, когда она увидела Ноя с голым торсом.

— Мне нужно достать халат моего сына. Он бывает здесь иногда, но, к сожалению, слишком редко.

Она пробежала мимо нас, украдкой бросив взгляд на Ноя, который тем временем принялся за кожаную спинку кресла. Мое внимание привлек половник, который до сих пор лежал на полу и внезапно превратился в нечто непонятное. Это была змея? Я подошла ближе, посмотрела на него с опаской, нагнулась и хотела поднять ее, однако моя рука больше не была моей рукой: она выглядела как мощные мужские руки с волосами и толстыми жилами. Сверху я наблюдала за мужской рукой, которая взяла половник, превратившийся теперь в шприц. Шприц подобрался к моему глазу и хотел впиться в мой зрачок. Я закричала, упала на пол, и Ною пришлось приложить немало усилий, чтобы снова вернуть меня на кухню Фрейи.

— Это всего лишь половник, — сказал он озабоченно и всунул его в мою руку.

— Хорошо, — ответила я. — Всего лишь половник. Думаю, я просто устала.

— Я знаю, — сказал он, хотя мы оба видели, что это неправда. Скорее всего, я стала пациентом для психиатра — тревожное расстройство, или шизофрения, или как это еще можно назвать. Или наркотики. Не нужно было пробовать рыбий жир сестры Фиделис.

37

Фрейя вернулась с халатом. Он был черный и пушистый. Ной надел его, освободился от полотенца, сел и принялся исследовать поверхность стола, солонку и вазу с луговыми цветами. По его озабоченному лицу я поняла, что сейчас его интересовали не эти вещи. Гораздо более вероятно, что он изображал передо мной беспечность. Фрейя предложила выстирать нашу ужасно запачканную одежду в стиральной машине. Прежде чем мы смогли ответить, она уже собрала ее в кучу и пронесла мимо нас вниз по лестнице.

— Подождите! — закричала я и бросилась за ней, грубо вырвав штаны из ее рук. — Извините, — пробормотала я, когда увидела ее перепуганное лицо, быстро достала из кармана любовное письмо Ноя и снова протянула ей штаны.

После всех суровых испытаний письмо, промокшее и прозрачное, выглядело как старая тряпка. Я не решилась его развернуть, хотя, наверное, слова Ноя по-прежнему можно разобрать, когда бумага высохнет. В конце концов, он напечатал его на пишущей машинке.

Фрейя подала нам еду. Она молча сидела напротив нас, ошеломленная тем, с какой жадностью ел Ной.

— Хочешь еще?

Он кивнул и снова зачерпнул макароны из кастрюли. За обед он съел четыре полные тарелки спагетти. Я сдалась почти сразу же, потому что мой желудок болел. Лишь когда Ной насытился и удовлетворенно откинулся назад, Фрейя убрала тарелки и спросила:

— Откуда вы?

— Из виллы «Моррис», — сказал Ной и вытер салфеткой рот.

— Разве она еще существует? Там никто не живет уже несколько десятилетий. — Фрейя открыла посудомоечную машину. Когда я подавала ей тарелки, мне показалось, что передо мной раскрылась дверь в светлую комнату и что там бегают какие-то люди. Я укусила салфетку, которой затем вытерла пот со лба. Когда я заглянула туда снова, комната исчезла.

— Я живу там, — сказал Ной.

— А еще монахиня, повар и охотник, — объяснила я, хотя мои мысли были заняты совершенно другим. Возможно, мне не следовало говорить этого.

— Но…

Прежде чем Фрейя начала говорить, я прервала ее и еще раз поблагодарила за вкусный обед, поскольку не была уверена, должны ли мы рассказывать о вилле. Я чувствовала, что эта история касается только нас двоих. Ной потянул меня за руку.

— Как ты думаешь, здесь есть нечто вроде телефона? — спросил он меня шепотом. — Кажется, настало время позвонить твоим родителям?

Да, я, вероятно, должна им позвонить.

— Марлен! — решительно сказал Ной.

Я вспомнила о приступе в концертном зале, и меня охватил страх. Когда я сообщу все своим родителям, пути назад уже не будет.

— Можем ли мы воспользоваться Интернетом и телефоном? Мне надо срочно позвонить моим родителям и сказать им, что у нас все в порядке, — сказала я нехотя.