Любовь на краю света

Ирмгард Крамер Любовь на краю света

Title of the original German Edition: Am Ende der Welt traf ich Noah © 2015 Loewe Verlag GmbH, Bindlach

* * *

1

Я была в ярости. Июльское солнце опаляло мою шею, босоножки на каждом шагу приклеивались к асфальту. Пожилая пара оставила перед киоском вращающуюся подставку для открыток. Вероятно, они отчаянно искали открытку, сделанную в новом тысячелетии. Это были единственные люди, которых я встретила с тех пор, как покинула парк, чтобы прогуляться на свежем воздухе и отойти от родителей, которым я подарила эту бессмысленную поездку в Нетландию[1]. Что я делала здесь?

На следующий день я уже могла бы плавать в Средиземном море с моей лучшей подругой Кэти и ее дядей. Но мои родители были против. В этом году для разнообразия они снова хотели съездить со мной в Италию – в Венецию, Пизу, Флоренцию. Вместе с миллионами других туристов я часами должна была разглядывать готические фасады церквей, каменные надгробия и скульптуры юношей.

– Кто знает, что будет в следующем году, – сказала моя мать. – Возможно, это наше последнее лето.

Она вела себя театрально, как и обычно. Я не подавала вида.

На последнее совместное лето, однако, у них появились еще несколько пунктов программы. Сегодня утром во время поездки, длившейся четыре часа, я не проронила ни слова. Вместо этого я до боли в пальцах печатала на смартфоне – Кэти понимала меня. Они собрали чемоданы, и мне захотелось плакать.

Из-за высокой ограды парка доносился шум аплодисментов, предназначенных моим родителям. Их награждали за социальный проект, который они воплотили в жизнь, – приют для потерянных душ, детский сад для онкобольных кроликов или приют для бездомных албанских пуделей; я не знала, за что, и мне было все равно.

Сейчас они сидели среди врачей, журналистов и политиков, вместе с их сияющими женами, на белоснежных креслах и слушали одну за другой хвалебные речи, посвященные их неустанному социальному и медицинскому служению.

Во время приветственного слова директора клиники мне пришлось накинуть на себя тканевую сумку, прятаться в кусте сирени, а затем пробираться по газону так, что, казалось, я могла бы сделать карьеру на Уимблдоне. Курортный парк принадлежал частной кардиологической клинике, в которой лечится все, от стресса до инфаркта, у того, кто может себе это позволить. Однако теперь, когда я немного огляделась по сторонам, я с трудом представляла себе, как можно возвращаться к жизни в месте, которое было таким тоскливым, что вполне заслуживало бы названия «Burn-out»[2]. Здесь меня не раз выручала высокая стена, отделявшая роскошный зеленый оазис от всего остального.

Рядом с киоском разрушалось здание вокзала. Когда здесь последний раз останавливался поезд? Окна были забиты. На осыпающемся фасаде висели плакаты певцов, которые, вероятно, уже давно остались без зубов и говорят, шамкая. Только граффити производили свежее впечатление.

Воздух над станцией был раскален. Мне хотелось пить. Наверное, я должна вернуться в парк, взять с лотка бокал холодного шампанского и подчиниться своей судьбе. Но когда я стала поворачиваться, что-то ослепило меня. Я подняла руки над глазами и увидела старомодный красный чемодан. Он стоял брошенный рядом с изогнутым уличным фонарем и сразу обратил на себя мое внимание, потому что был необычным. Он выглядел не как обыкновенный чемодан, он словно напоминал о забытых приключениях, о старых пароходах, смелых путешествиях к неизведанным землям, навстречу свободе. По крайней мере, именно это сначала пришло мне голову. Изогнутые края фонаря были отделаны стальным листом и отражали солнечный свет – он ослепил меня.

Я подошла ближе. Снаружи чемодан был укреплен деревянными полосами. В салоне реактивного самолета такой чемодан оставить не могли, а вот на багажной полке в поезде, идущем по Транссибирской железной дороге, ему самое место. Хотя чемодан не мог рассказать свою историю, он казался как будто наполненным прекрасными мечтами, так что мне оставалось только открыть его – и сразу исполнятся все желания и найдутся решения проблем моей сложной жизни.

Я влюбилась в чемодан и почувствовала себя авантюристкой на пути в незнакомую страну, когда взяла его в руки. Я осмотрелась. Кроме пары с открытками, никого не было видно. Мое сердце сильно стучало. «Возьми его!» – воскликнул мой внутренний голос. Ручка была тоже из блестящей стали, она смотрелась в моей руке легко и изящно. Я подняла чемодан и поставила его на испачканное голубями сиденье рядом с уличным фонарем. Мечты весили тяжелее, чем я предполагала. Желая открыть его, дрожащими руками я прикоснулась к обоим замкам, как вдруг звук мотора быстро приближающегося автомобиля отвлек меня. Позади меня резко затормозил пыльный джип. Я так перепугалась, что опустилась вместе с чемоданом на скамейку.

– Ирина! – крикнул водитель из окна. – Ирина Павлова?