Любовь на острове чертей (сборник)

— Так вот оно как! — в остолбенении шептал Гевер. — Значит, я полгода учу Торе демонов, и полгода они накладывают мои тфиллин. Сколько же несчастий они причинили миру, благодаря полученной от меня силе. А «раввин», он же по два раза в день приходил подзаряжаться!

Гевер вспомнил о жене и задрожал всем телом.

— Б-же, мой, Б-же, Б-же мой, значит, и Махлат — демон, а ребенок в ее чреве — мое потомство от демона!

Оставшуюся часть праздника Гевер просидел за стеной Дома собрания, мрачно уставясь во влажный сумрак ночи. Из ярко освещенных окон доносилось пение танцующих бесов.

— Что они празднуют? — думал Гевер. — Если все создано в зеркальном отражении, то у них, стало быть, тоже есть своя Тора и свой день ее получения. Но мне, мне-то как быть со всем этим?

План созрел часа через два. Гевер вернулся в синагогу и слился с толпой.

После праздника все пошло по заведенному порядку. Гевер вел себя так, будто продолжал пребывать в полном неведении. В субботу, на третьей трапезе за столом у тестя, он вдруг предложил.

— Все таки, есть недостаток в нашем служении Всевышнему, и я знаю, как его исправить.

— Как же, сынок? — поощрительно улыбнулся «раввин».

— Я вернусь на Кубу, куплю самый лучший свиток Торы, несколько десятков пар тфиллин и привезу на остров.

— Но ты не сможешь даже отплыть от берега. Пучина засасывает всех, кто до сих пробовал это сделать.

— У меня особая шлюпка, — ответил Гевер. — Так же, как я добрался сюда, я смогу вернуться в открытый океан, а оттуда достигнуть Бермуд. Мне нужен мой экипаж: матросы для гребли и капитан для ориентации по звездам.

«Раввин» задумался. Гевер хорошо представлял, что крутилось в его бесовской голове. Нежелание отпустить уже прирученную жертву, сталкивалось с пьянящей перспективой заполучить настоящий свиток Торы плюс десятки пар тфиллин.

— Хорошо, — произнес «раввин», после долгого раздумья. — Но ты дашь клятву, что вернешься не позже, чем через год.

— Много ли стоит клятва, данная демону? — усмехнулся про себя Гевер и согласился.

Прощание с Махлат оказалось нелегким. На последнюю ночь она приберегла такие уловки и приемы, что утром Гевер с трудом заставил себя разомкнуть ее объятия и выбраться из постели.

Почти все население острова собралось на берегу пожелать шлюпке удачного плавания. Впереди, в белом балахоне, поддерживая горестно плачущую дочь, стоял «раввин». Он молча пожал Геверу руку.

— Смотри, сынок, не забывай клятву, — то ли предупредил, то ли пригрозил он.

Через сутки шлюпка благополучно добралась до Бермудских островов, Гевер сел на корабль и, навсегда зарекшись плавать по морю, вернулся на Кубу. О демонах он никому не рассказал, но стал особенно усердно молиться и увеличил количество занятий Торой. Тфиллин, привезенные с острова, он сразу похоронил в генизе [37].

Год прошел быстро и, чем ближе подступала дата обещанного возвращения, тем сильнее наваливалось на Гевера беспокойство. В ночь окончания срока он почти не спал, а день провел в синагоге. Но ничего не случилось. Совсем ничего. Миновал еще день, и еще один, неделя, другая…

Когда секретарь объявил о приходе очередной посетительницы, Гевер не обратил на нее никакого внимания. Он даже не поднял голову, дочитывая срочную бумагу. Каждый день в его контору приходили десятки просителей, и все хотели поговорить именно с хозяином. Как правило, их дело заканчивалось небольшой суммой, поэтому мелкие деньги Гевер держал в выдвижном ящике письменного стола. Дочитывая письмо, он машинально выдвинул ящик и засунул в него руку.

Подняв голову, он замер с рукой, запущенной в письменный ящик. Перед ним стояла Махлат, еще более красивая, чем при расставании, а на руках у нее спало их общее дитя, маленький кудрявый демон.

— Отец давно понял, что ты догадался, — сказала Махлат. — И отправил меня к тебе.

Гевер молчал. Происходящее казалось сном, фантазией, дурной сказкой. Махлат расплакалась.

— Разве я виновата, что родилась демоном? Разве ребенок виноват, что ты его отец? И нам хочется немного любви и радости. Мы ведь тоже твоя семья!

Гевер молчал. Он ожидал чего угодно, но только не такого поворота событий. Ребенок проснулся, покрутил лобастой головой, посмотрел на Гевера и заплакал. Махлат присела на стул, не стесняясь, обнажила крепкую молодую грудь и засунула набухший сосок в ротик младенца. Он приник к ней, и принялся жадно сосать.

Тысячи разных мыслей, планов и решений промелькнули голове Гевера. Но обнаженная грудь подняла в нем волну такого безумного вожделения, что все эти планы, мысли и решения мгновенно испарились, сгинули без следа, словно морская пена под жаром полуденного солнца.

— Нам ничего не нужно, — сказала Махлат. — Разреши только поселиться в подвале твоей гасиенды. Никто про нас не узнает. Мы будем очень осторожны, мы умеем, ты ведь знаешь, кто мы.

Гевер кивнул.

— Ты сможешь приходить ко мне, иногда, когда захочешь, когда сможешь. И все будет хорошо.