Любовь на плахе

Джоли подумала о свадебной фотографии, все еще стоящей на каминной полке в гостиной, о регулярном посещении Даниелем могилы Илзе. Мягко, но отчетливо она сказала:

— Дан Бекэм, у тебя есть что мне предложить. Но я подожду, как хорошая фермерская жена, пока взойдут посеянные семена.

Глаза Даниеля невольно скользнули по ее наливающейся фигуре.

— Если ты когда-нибудь надумаешь уйти из моего дома, то оставишь моего сына здесь.

— Твоего сына, — повторила Джоли, отступая на шаг, — или, возможно, дочь. Но прежде чем я дам какие-либо обещания, мистер Бекэм, я хочу получить одно обещание от вас.

Даниель недоуменно вздернул бровь и подозрительно посмотрел на Джоли:

— Какое?

— А вот какое. Вы поклянетесь всем самым святым для вас, что и близко не подойдете к салунам и забудете дорогу к таким женщинам, как Пилар.

Муж слишком долго, как показалось Джоли, переваривал ее заявление, пока наконец начал:

— У мужчины есть…

— Только не надо мне говорить о том, что у мужчины есть потребности, мистер Бекэм! — свистящим шепотом прервала его Джоли. — Они есть и у женщин, и одна из них — это потребность верить собственному мужу!

Даниель отступил слегка и ухмыльнулся, притворяясь, будто она ударила его. Потом снова посерьезнел.

— Но только до тех пор, пока ты останешься подходящей женой для меня, — сказал Даниель. — Я буду тебе хорошим мужем. Это я тебе могу обещать.

Джоли вовсе не была удовлетворена его ответом, но сегодня был не вечер, а сплошной праздник: Даниель передумал отсылать ее в Сан-Франциско и, самая большая радость и счастье — он уже настолько привязался к Джемме и Хэнку, что и от них будет не в состоянии отказаться. Джоли потянулась к Да-ниелю, чтобы расстегнуть пуговицу на его рубашке.

— Мне было бы очень интересно услышать вашу идею о «подходящей жене», мистер Бекэм, — сказала она.

Его теплая, покрытая волосами грудь почти незаметно затрепетала под пальцами Джоли, когда она расстегнула и вторую пуговку…

— Джоли…

А она продолжала расстегивать его рубашку, дойдя до пояса. Даниель не сделал ни малейшей попытки остановить ее. Когда Джоли стащила с него рубашку и, не стесняясь, поласкала кончиком языка его мужской сосок, у Даниеля вырвался сдавленный стон.

— Так скажи мне, какой должна быть «подходящая жена», — поддразнивала Джоли Даниеля, покрывая поцелуями его сосок. — Что они делают?

Даниель вместо ответа крепко, но нежно взял ее за плечи и повел к кровати. Осторожно уложил на спину, и ноги Джоли свесились с матраца. Одним порывистым движением Даниель стащил с Джоли ночную рубашку и отшвырнул в сторону. Волосы Джоли распустились и соблазнительно прикрыли ее обнаженные грудь и живот.

— Они дают, — прохрипел осевшим голосом Даниель. — Они берут, но многое и дают, порой даже больше, чем берут.

Он стащил с себя рубашку и принялся поцелуями исследовать ее тело, не оставляя ни сантиметра. На нем еще была одежда, но Джоли потом никак не могла вспомнить, как он сбросил ее.

Даниель сжал ее лодыжки и опустился перед постелью на колени, бормоча, что свет лампы разливается медом по коже Джоли. Когда же он начал на вкус пробовать этот мед, смаковать его, Джоли перестала существовать, потонув в океане блаженства.

В яростном желании предлагая себя, Джоли выгнулась ему навстречу, и Даниель, ни секунды не колеблясь, насладился ею. В конце концов он повернул ее так, что Джоли оказалась на коленях, и языком исследовал сердцевину ее женской сущности. Даниель взял в ладони ее груди, ласкал их, в то время как тело Джоли трепетало, исполняя древний танец наслаждения.

Она долго еще содрогалась в экстазе после того, как была достигнута высшая точка удовлетворения. Даниель вытянулся на постели рядом с ней, лаская ее, пока Джоли плыла по волнам удовольствия, постепенно успокаиваясь.

Когда она расслабилась окончательно, Даниель коленом развел ее бедра и устроился между ними. Оба они знали, как стремительно реагировала на это Джоли. Она мгновенно воспламенялась, когда он входил в нее, неважно, сколько раз он имел ее до этого, — Джоли всегда с ума сходила, когда их тела сливались воедино. Эта ночь не была исключением, хотя на этот раз Даниель не пытался, как обычно, приглушить ее страстные крики и стоны.

На следующее утро похолодало, на земле появилась первая изморозь, которая долго не таяла. Дотер давно уже увез детей в школу, а холод все не отступал.

Даниель покончил с мелкой работой по хозяйству, когда Джоли направилась к колодцу с кувшином сметаны, чтобы охладить ее. Даниель последовал за ней, задрал на ней юбки, наклонил и до конца вошел в нее, чтобы удовлетворить. Холодный утренний воздух мгновенно превратился в настоящую тропическую жару, едва Джоли начала слаженно двигаться в древнем ритме…

Около полудня приехала Верена Дейли. В коляске у ее ног стояла большая корзина.

— Давайте поедем поздороваемся с нашими новыми соседями, о которых я столько наслышана, — сказала она Джоли, которая в это время кормила цыплят. — Да, я знаю, что могу познакомиться с ними в воскресенье, но я не могу так долго ждать.