Любовь на плахе

Джемма и Хэнк, затаив дыхание, следили, как Даниель натачивает на бруске нож, который он брал с собой на охоту. Дотер показал малышам, как нанести на бока тыквы рисунок, по которому потом надо будет вырезать ножом. Он наметил отверстия для глаз, нарисовал лицо, и детишки приступили к выполнению своего задания с таким усердием, что не обращали внимания ни на что другое.

За окном продолжал падать снег, вспыхивая искорками в свете лампы, танец снежинок напоминал движения привидений. У Джоли опять перехватило дыхание, и она с трудом сдержала слезы при мысли о том, что у нее есть все, чего она желала — дети, дом, любимый мужчина, и вот некто вроде Роуди Флита может все это у нее отнять.

Кухня тем временем была полна света и смеха, тихого и глубокого — Даниеля, веселого и звонкого, похожего на церковные колокольцы в ясное летнее утро — детского. Джоли присела на кресло-качалку в уголке кухни и принялась штопать дырявые носки и чулки детей. Сейчас, сегодня вечером, она не станет уноситься мыслями в будущее и думать обо всем страшном, что в нем может случиться. Не позволит она себе и вспоминать прошлое с его несчастьями и болью. У нее есть этот момент, и Джоли намеревалась холить и лелеять его, вот и все.

Хэнк и Джемма все еще с ней, и сама она в чреве своем носит ребенка Даниеля, и все они находятся в тепле и безопасности крепкого дома. Что еще нужно человеку!

Наконец после шума и гама тыквенные «блуждающие огоньки» были сделаны, и в них вставили сальные свечи. Когда свечи разгорелись, тыквы засверкали огненными глазами и заулыбались, или оскалились — это как посмотреть — изогнутыми ртами, из которых клубился черный дым.

Джоли позволила Хэнку и Джемме задержаться на кухне сверх положенного времени, поэтому они смогли насладиться сполна плодами своего труда, а потом, несмотря на протесты, уложила их спать.

Когда, выслушав детские молитвы на ночь и подоткнув их одеяла, Джоли вернулась на кухню, Дотер уже ушел спать в конюшню, а Даниель гасил огонь в печи. Джоли подняла крышки «блуждающих огоньков» и задула свечи. В кухне снова повеяло ароматом сухой тыквы.

— Спасибо, Даниель, — тихо сказала Джоли. Но ее муж, который в данный момент был занят тем, что выплескивал на двор остатки кофе, посмотрел на нее только после того, как вновь наполнил кофейник водой из ведра, стоявшего подле раковины.

— Всегда к вашим услугам, миссис Бекэм, — ответил он, — но я предпочитаю не знать, за что именно вы меня благодарите.

Джоли отвернулась и всмотрелась сквозь темное окно в ночь, хотя ничего нельзя было разглядеть дальше нескольких ярдов. Джоли погладила «блуждающий огонек» — он был еще теплым от свечи.

— Ты и Дотер подарили детям счастливое воспоминание, которое, возможно, поддержит их в будущем.

Хотя Даниель был крупным мужчиной, он мог передвигаться поразительно тихо, и потому Джоли вздрогнула от неожиданности, ощутив его руки на своих плечах.

— А как насчет тебя? — спросил Даниель, поворачивая жену лицом к себе. — А ты счастлива сегодня?

Джоли вспомнила свои переживания, проглотила комок в горле и кивнула:

— Да, счастлива. И что бы ни случилось, я не забуду этот вечер, как ты, Дотер, Хэнк и Джемма вырезали тыквы. Трудно сказать, чьи мордочки сияли ярче — Джеммы и Хэнка или «блуждающих огоньков».

Губы Даниеля легко коснулись лба Джоли, руки скользнули вдоль ее бедер, затем поднялись и оказались под ее грудями. Джоли порывисто задышала, ожидая продолжения. Даже легким касанием кончиками пальцев, ласкавших ее соски, Даниель мог воспламенить Джоли. Соски ее мгновенно отвердели и четко обрисовались даже сквозь ткань нижней рубашки и платья.

Даниель хмыкнул, но в этом звуке Джоли услышала заботу о себе.

— Что-то тревожит вас, миссис Бекэм, и я жду, что вы все мне расскажете без утайки завтра утром. А сейчас я хочу вас, теплую, нежную, обнаженную, в своей постели.

Джоли задрожала, но не от того, что была шокирована его заявлением, а от предвкушения острого, почти невыносимого наслаждения.

Когда рот Даниеля приблизился к ее рту, когда он нежно раздвинул языком ее губы и этот язык проник в ее рот, все страхи и тревожные мысли мгновенно вылетели из головы Джоли. Единственное, что сейчас существовало — это пламя страсти, которое вспыхнуло и все сильнее разгоралось в ней. И все это сделали поцелуй Даниеля и тяжесть его рук на ее полных грудях.

Даниель отшатнулся от нее как раз тогда, когда Джоли думала, что умрет от желания, и потушил керосиновую лампу. В кухне воцарилась темнота, и Даниель взял Джоли за руку.

Она думала, что они направятся наверх, в их постель. Но Даниель повел ее в обитую кожей и деревом комнату, в которой он обыкновенно читал или подводил финансовые итоги.

Везде царили полная тишина и темнота, в воздухе было чуть прохладно, но это лишь придавало очарование моменту. Казалось, что они вдвоем оказались где-то в волшебной стране, а падающий за окном снег усиливал впечатление нереальности.