Любовь на спор

— Да потому что я нехера не идеальная. Все время в чем-то тебя обвиняю, все время кричу, что-то требую, ревную без конца. А ты мне все спускаешь.

— Даша, — мне даже сказать нечего.

— И эти слабаки все моей матери спускали, и она превратилась в блядскую дрянь! А если и я такой стану?! А если и я буду насколько ревнивой и дурной, что захочу кого-то убить. Череп предлагает убить его отца, и я даже задумалась, представляешь? Я же больная. Больная, понимаешь! Мать у меня такая, и я такая!

— Хватит! — хватаю ее за плечи, но она отталкивает. Идет к импровизированному шкафу.

— Не могу, Марк. Не могу, — качает она головой, ревет, собирает в дорожную сумку вещи, а я, привыкший немного к другим истерикам, стою и не знаю, как поступить.

— Даша, остановись, — забираю сумку, на что она бежит к двери, и у меня уже у самого голова кругом.

— Я не смогу быть нормальной. Я не способна. Истерики на ровном месте. Я думала, что мы одинаковые. Безумцы. Но ты такой… Совершенный. Спасал сестру. Потом сестру того, кого ненавидел, спасал меня. Ты всех спасаешь. Зачем? Зачем тебе такая, как я?! — кричит она и бежит к двери, дергает, открывает. Мои прикосновения только отталкивает. Ревет уже в голос. — У тебя теперь клуб будет, у тебя все будет хорошо. А у меня нет ничего. Только мать шлюха и непонятно кто отец. Пиздец, понимаешь?!

Меня колбасит, потому что я не могу ни силу применить, зная, что еще больше ее спровоцирую, ни поцеловать, зная, что не поможет.

Черепа только хочется убить, что вывалил все и сразу.

Прихожу в себя, когда хлопает дверь, и я погружаюсь в тишину квартиры, где еще недавно было столько смеха и радости. Стонов. И теперь какая-то нелепая информация все разрушила.

Да, Даша, вот не вовремя это все.

И зачем Черепу понадобилось исповедоваться именно сейчас, да еще выставлять меня в таком замечательном свете. Почему Даша вдруг забыла все те косяки, которые я совершал раньше, оставив в уме только поступки, которые, по сути, ее не касались.

Оцепенение пропадает, и я делаю шаг в сторону двери, прекрасно зная, что все равно буду гнаться за этой сумасшедшей каждый день всей своей жизни.

Уже протягиваю руку к двери, как она сама открывается….

И входит Даша. Закрывает дверь и прислоняется к ней спиной.

— Пиво забыла?

— Пиво? — поднимает она голову.

— Ну какой дебош без алкоголя, — усмехаюсь я, ощущая, как волнение сходит на нет, давая место более глубокому чувству. Может поэтому закрываю ее от света собой и упираю руки в дверь над ее головой.

— Прости, что-то я… — она сглатывает и начинает чертить рисунки пальчиком на груди. — Ты сильно переживал? Ну, когда сумку нашел?

— Я чуть не умер… — честно отвечаю и вижу, как чертовке приятны эти слова. Она даже губу прикусывает. — И готов тебя убить.

— Давай завтра. Сегодня важный день.

— Важный настолько, что ты решила устроить истерику. Какая цель была у Черепа вываливать на тебя все именно сегодня?

— Была цель. Именно перед боем, — говорит она таинственно.

— Не будь он инвалидом, я бы даже заревновал, но максимум, что он может с тобой сделать, это переехать.

Она фыркает и стирает слезы.

— Почему ты не говорил, что в тебя стреляли? — спрашивает она и просовывает руку под водолазку, довольно быстро нащупывая округлый шрам в области плеча. — И как я могла его не заметить?

— Ты была занята другой частью моего тела, — киваю я вниз, замечая, как быстро поднимается шлагбаум.

— Марк… Наверное, надо позвонить всем и сказать, что я жива и здорова?

Отталкиваюсь от двери, выругавшись, и бегу к телефону.

Звонки и крики в ответ занимают минут десять. После чего я иду на кухню, где Даша накрывает на стол.

— Раз мириться сексом нам нельзя, предлагаю поесть и выспаться.

— Отличный план. А что за план с Черепом?

— Тебе не надо об этом думать, — говорит она, наблюдая за тем, как я уплетаю вафли. — Думай о том, как не составить компанию Харитону.

— ОН уже Харитон? Он точно недееспособен?

Даша улыбается и пожимает плечами.

— Мне это неинтересно.

— А что интересно?

— Какой кафель купить в ванную.

— Я думал, мы определились?

— Ты определился, а я решила с тобой согласиться, чтобы не ссориться.

— А теперь передумала?

— Просто решила больше не пытаться искусственно сохранить то, что разрушить невозможно.

— Здесь поподробнее, — облизываю вилку, после чего хватаю Дашу за руку и сажаю на себя верхом.

— Тебе же нельзя… — шепчет она мне в губы, пока руки блуждают по привычным закоулкам ее тела, вызывая рваные хрипы и почти аритмию. — Нельзя кончать.

— Зато тебе можно, — подхватываю за зад и встаю со стула, чтобы отнести свою истеричку в ванную, где планирую не только провести с пользой время, помывшись, но и успокоить израненную душу языком.

И самый кайф, что даже поставив Дашу в самую развратную позу из возможных, я никогда не услышу и слова протеста. Разве что…

— Мне не очень удобно держать так высоко ногу.

— Сейчас ты об этом забудешь, — усмехаюсь я, проникая языком туда, где так влажно и горячо, строя в голове планы по завоеванию этой пещерки, если, конечно, выживу в сегодняшнем бою.

Глава 41