Любовь на спор (СИ)

— Ты должен что-то сделать! Он снова погубит ее.

— Она тоже его губит. Если запретить — запретный плод станет слаще. А я еще не в том авторитете, чтобы она просто перестала с ним встречаться по одному моему слову.

— Встречаться, — выплевывает Санька. — Да он просто использует ее.

— Так же, как и она его. Дай время, и они сами разбегутся, когда поймут, что секс — это весьма неустойчивый фундамент отношений.

«Как будто я не знаю», — думаю я, дожидаюсь, когда дверь закроется, и я останусь одна. Переворачиваюсь, долго смотрю в потолок, по которому ползет свет луны. Как будто я не знаю, что секс ничего не решит. Но стоит нам заговорить о том, что было или о Кирилле, как все перерастает в скандал. Ссору. Гнев и неадекватность с его стороны. Обиду и неадекватность с моей. Он вечно что-то крушит, а я вечно что-то ломаю.

Трахаться проще. Веселее. А еще… Курить. Пить. И снова трахаться. Всегда там, где темно. Хотя, надо признаться, мне стало настолько плевать, что сегодня впервые после игры в баскетбол я попросила не выключать свет.

— Опять трусы не надела, — отбирает он мяч, бьет об пол, но я ловко его перехватываю.

— А ты как всегда мозги в своем клубе оставил.

Стоит мне отвлечься на руки Марка, что играют мышцами, и воспоминания, как эти самые руки умеют держать меня на весу, как он уже закидывает и забивает гол.

— Как просто. Снимай майку, — жадно скользит он по моей груди взглядом и делает шаг.

Ни зрителей, ни рева толпы. Только Марк, я, мяч и кольцо. Забивший в него, получает сладенькое.

— Но, но… Ты еще не выиграл, так что можно только смотреть, — скидываю я майку и остаюсь в одном из многочисленных лифчиков. А сегодня их на мне девять.

Встряхиваю головой и сажусь на кровати. Раз не сплю, надо помыться, хотя воспоминания стремительно уносят меня к началу всего этого.

Это безумие Марк предложил в тот самый вечер, когда я вышла к нему во двор. Игра в баскетбол только между нами. Что в тот момент заставило меня согласиться, я не знаю. Желание быть ближе к Марку всегда перекрывало кислород разуму.

Мы доехали до Спортмастера, что работал до десяти, и купили баскетбольный мяч. Место всегда выбирала я, чтобы камер не было, а как туда забраться — забота Марка.

Так что за пару недель мы посетили немало закрытых стадионов, фитнес-залов и школьных спортивных помещений. И надо признаться, ни раз и ни два убегали от охраны.

Вот и в четвертый вечер убегали.

Я забила пару голов, а потом Марк прижал меня к машине и предложил другие правила игры.

— Один гол — один предмет одежды, — заявил он в тот момент, когда я уже собиралась оттолкнуть его. Он хотел меня, а я все еще боялась камер. Тоже мне суперзвезда.

— А когда одежды не останется? — спрашивала тихо, пока его кончик носа скользил по щеке, а рука все дальше забиралась под юбку. Почти коснулась трусиков. Почти свела с ума.

— Тогда начнется самое интересное… — шипел он мне на ухо и резко забрался пальцами в трусы, безошибочно находя клитор.

Я тут же выгнулась как от удара током, но нашла в себе силы оттолкнуть его и напомнить:

— Сегодня я забила два гола.

— Предлагаешь раздеться мне? — рассмеялся он, осматривая стоянку, где мы оставили машину.

— А что, слабо?

— Дрянь, — хмыкнул он, снимая с себя футболку. Давая мне посмотреть на свое совершенное тело. Насладиться вылепленным торсом, игрой мышц на теле, руками, что так умело ведут меня на путь порока. Потом джинсы, под которыми я тут же увидела весьма внушительный бугор.

В тот вечер я забрала эти вещи и убежала, оставляя его в таком виде на улице.

Но это все были цветочки. На следующий день мы поехали играть в новое место, играли долго. Разделись почти догола, но нас засекли, и мы рванули, на ходу натягивая одежду. Добрались до машины, прыгнули и смеялись как безумные.

— Спортивные негодяи, — хохотала я, но Марк вдруг остановился. Застыл, став серьезным, даже каким-то пугающим. В секунду он бесцеремонно схватил меня и затащился на себя. Заставил оседлать и отодвинул кресло от руля, держа мою голову так за длинный хвост, чтобы не дернулась.

Как будто я собиралась.

— Ты проиграла… — хрипит он так близко, что в теле закручивается спираль возбуждения.

— И что же мне сделать, чтобы удовлетворить твою аморальную душу? — шепчу ему в лицо, плотнее сдавливая бедрами ноги. Его рука уже копошится в моей юбке. Задирает ее, чтобы открыть обильно-влажную промежность.

— Закрыть рот, — говорит он, в одно движение освобождая свой член.

И мы словно привороженные смотрели, как он дрожал около моего плоского живота, как он доставал до пупка, таким огромным казался. Вены обвивали его как реки на карте мира.

— Я и забыла, какой он большой, — обвела пальчиком головку и сняла прозрачную каплю. Потянула ее в рот, вспоминая этот солоноватый вкус.

— Что, у Кири…

— Молчи, — закрыла его рот ладонью. — Молчи, если хочешь играть дальше.