Любовь на Таганке

– Зачем, Нюська? – В глазах – вселенская тоска.

– Что зачем? Тебе они не нравятся? Смотри, какие они замечательные, и тебе очень пойдут!.. Лёнька, кончай! Не психуй! Через полгода, ну, через год ты будешь летать, как óрля, – помнишь обещание старца в храме? Я тебе тоже это обещаю; будешь хорошо себя чувствовать, а костюмы у тебя все старые. Давай хоть один – светлый – примерим, а?

Уговаривала долго и, по-моему, уговорила.

– Нюська, ты сумасшедшая…

– Да. А ты – дурачок. Ты мне все не веришь, а я – Рыба, и я – ясновидка и все знаю наперед, понял? Ну ладно, давай я тебе помогу встать, пошли на кухню – пора обедать.

В 1996 году 24 декабря на сцене театра «Содружество актеров Таганки» был отпразднован Лёнин юбилей – 50 лет. Кажется, на юбилее присутствовала вся Москва. Любовь к Лёне собрала всех: и левых, и правых, коммунистов и демократов. Отсутствовал только Н.Губенко, который в этот день, как говорили, улетел с женой Жанной Болотовой в Швейцарию на лечение. Мы с Лёней сидели в зале – около четырех часов. Конечно, ему было тяжело, но он был счастлив: на сцену выходили его любимые люди – Качан, Галкин, Этуш, Вознесенский, Евтушенко, Жванецкий, Карцев, Рязанов, Быков, Юрский, Гвердцители, Табаков и многие, многие другие. Замечательный вечер, устроительство которого легло на плечи двух людей – Лены Габец и Кати Дураевой.

В вестибюле перед началом ходили актрисы с лукошками, полными красной клубники. Это зимой-то! Где-то стоял бочонок с солеными огурцами. Мы ничего этого не видели, быстро поднялись на второй этаж в мою гримерную, чтобы Лёня мог перед началом отдохнуть, посидеть; стоять было уже трудно. К сожалению, за суетой о виновнике празднества администрация забыла, и мы долго ждали, пока наконец найдут ключ и откроют гримерную, но эта обидная ерунда быстро забылась, потому что в зале мы были окружены Любовью.

Лёня смотрел на сцену, часто – я видела – «уходя в себя». Через короткое время его ожидала операция.

С этим грузом он глядел на своих любимых на сцене.

После праздника мы еще часа три общались с нашими друзьями уже у нас дома, где обычно происходило чудо; Лёня преображался, усталость улетучивалась, на щеках появлялся румянец, откуда-то появлялись силы.

Когда к концу 1995 года Лёня почувствовал себя совсем плохо, в нашей жизни появился Лёня Ярмольник, который устроил нас в санаторий «Сосны».

Лёня ходит, еле передвигая ноги, ночью он уже только с моей помощью может повернуться на другой бок. С ужасом видя, как его оставляют последние силы, я уговариваю его сделать анализы, и он – слава тебе, Господи! – соглашается.

Если бы мы этого не сделали…

Дня через три после этого главный врач вызывает Ярмольника к себе в кабинет и сообщает, что Лёне осталось жить чуть ли не несколько дней и что его нужно срочно забирать из санатория.

Какое счастье, что я тогда не знала о разговоре, который произошел в кабинете главного врача! На следующий день мы с Ярмольником почти повисшего на наших руках Лёню сажаем в машину и едем в НИИ трансплантологии и искусственных органов, к директору – академику Валерию Ивановичу Шумакову, который принял нас и благодаря которому позднее Лёне были сделаны две сложнейшие операции хирургом Яном Геннадиевичем Мойсюком.

И именно здесь, в Шумаковском центре, был поставлен точный диагноз: почечная недостаточность и как следствие – токсикоз всего организма.

Лёня был напуган до смерти, надежды на выздоровление почти не было. Спасти почки не удалось, и 5 февраля 1997 года ему сделали операцию по их удалению. Лёня долгое время жил без почек, через день ложась на диализ, фактически прикованный к аппарату искусственной почки. Пока он лежал на диализе, я за ним записывала придуманные им строчки, которые он запоминал и потом мне надиктовывал. Так он мне надиктовал почти всю пьесу «Любовь к трем апельсинам».

В Шумаковском центре мы с Лёней прожили больше двух лет, и всегда с нами рядом был Лёня Ярмольник, окружая своей заботой и всяческим участием. С ним было не страшно – он был тылом, который давал ощущение покоя и стабильности, и каждый его приход в больницу после операции или позднее к нам домой с его шутками, анекдотами, здоровой энергетикой был всегда праздником. И благодаря его усилиям и усилиям замечательного хирурга Яна Геннадиевича Мойсюка Лёне была продлена жизнь на 6 лет.

Перед операцией по пересадке донорской почки состояние Лёниного здоровья стало заметно ухудшаться, и я запаниковала, подозревая, что врачи не захотят ее делать, опасаясь за Лёнину жизнь. Но именно успешный исход этой операции, я понимала, возвратит Лёне Жизнь.