Любовь на темной улице (сборник рассказов)

Кэрол, закрыв дверь, повернулась к Эйлен. Она стояла в маленьком гостиничном номере рядом с кроватью со скомканным одеялом и простынями, и лица ее не было видно из-за яркого света единственной ночной лампы и отбрасываемых ею теней. Красивая женщина, лет тридцати пяти на сцене, и лет сорока, когда спускалась с подмостков. Молодящие ее пять лет, когда она играла на сцене, объяснялись ее смелыми экспериментами со своим лицом и головой и прямо-таки бросающимся в глаза большим запасом внутренней энергии.

Старящие ее пять лет, когда она сходила с подмостков, объяснялись ее пристрастием к выпивке, язвящей ее амбицией и, по слухам, злоупотреблением мужчинами.

На ней была черная юбка "джерси" и свитер,-- их Кэрол видела на ней, когда они вместе поднимались на лифте после спектакля и попрощались в коридоре, пожелали друг другу "спокойной ночи". Дверь номера Эйлен Мансинг находилась в тридцати футах, через коридор, от двери номера Кэрол, и окна ее выходили на улицу со стороны фасада здания. Почти машинально, Кэрол заметила, что Эйлен Мансинг не пьяна, но ее чулки были слегка перекручены, а на плече не было рубиновой булавки. К тому же губы у нее были обильно намазаны губной помадой, причем не очень аккуратно, а ее большой рот, почти черный в этом слепящем свете, казалось, съехал на сторону на ее привлекательном лице.

-- Что случилось? -- спросила Кэрол, стараясь, чтобы ее голос звучал успокаивающе.-- В чем дело, мисс Мансинг?

-- Я попала в беду,-- прошептала она. Голос у нее охрип, и она явно была чем-то напугана.-- Серьезную, очень серьезную беду... Кто живет в соседнем номере? -- Она подозрительно повернула голову к противоположной от кровати стене.

-- Не знаю,-- ответила Кэрол.

-- Кто-нибудь из наших?

-- Нет, мисс Мансинг,-- сказала Кэрол.-- Из всей труппы на этом этаже живем только мы с вами.

-- Прекрати называть меня мисс Мансинг,-- потребовала она.-- Я ведь не твоя бабушка.

-- Эйлен...-- сказала Кэрол.

-- Ну так-то оно лучше,-- заметила Эйлен Мансинг. Она стояла перед ней, слегка покачивая бедрами и глядя в упор на Кэрол, словно в голове у нее вызревало какое-то решение в отношении ее, Кэрол. Кэрол стояла возле двери, нащупывая рукой за спиной кругляш ручки.

-- Мне нужен друг,-- сказала Эйлен.-- Мне нужна помощь.

-- Ну, все что я могу...

-- Не будь такой добренькой,-- сказала Эйлен.-- Мне нужна реальная помощь.

Кэрол вдруг стало холодно,-- она стояла, босая, в легкой ночной рубашке на холодном полу, вся дрожала. Ей ужасно хотелось, чтобы эта женщина поскорее ушла.

-- Надень что-нибудь,-- сказала Эйлен Мансинг, словно она приняла наконец свое решение.-- И прошу тебя, пойдем со мной в мой номер.

-- Но ведь уже так поздно, мисс Мансинг...

-- Я же тебе сказала -- Эйлен.

-- Эйлен,-- повторила Кэрол.-- И мне завтра рано утром вставать...

-- Что тебя так напугало? -- хрипло спросила ее Эйлен Мансинг.

-- Откуда вы взяли? Вовсе я не напугана,-- отважно солгала Кэрол.-Просто мне кажется, что нет никакой особой причины...

-- Нет есть,-- оборвала ее Эйлен Мансинг.-- Очень веская причина. В моей кровати -- мертвец.

Этот мужчина лежал на широкой кровати, на одеяле, голова чуть повернута на подушке к двери, глаза открыты, и на его лице застыла, как это ни странно, улыбка. Его рубашка, пиджак и плотный темно-синий галстук висели на спинке стула, одна нога -- голая. Носок на второй съехал на лодыжку, и с него свисала резинка. Пара черных туфель была аккуратно наполовину задвинута под кровать. Это был человек громадного роста, с большим, раздувшимся животом и мягкой нежной кожей, и, казалось, что ему мала даже вот эта большая двуспальная кровать.

Ему было около пятидесяти, на голове жесткие волосы с сединой, и даже сейчас, когда он лежал мертвый, полуодетый, он был похож на преуспевающего, занимающего важный пост человека, привыкшего командовать людьми.

Кэрол, наконец, узнала его. Самуэль Боренсен. Она видела его фотографию в газетах, и ей кто-то показал на него в холле отеля пару дней назад.

-- Он начал раздеваться,-- стала объяснять Эйлен Мансинг, горестно глядя на кровать.-- Cказал: "Мне что-то не по себе. Мне нужно прилечь на минуту". И потом он умер.

Кэрол повернулась спиной к кровати. Ей совсем не хотелось смотреть на это дряблое мертвое тело. Она надела широкое платье на свою ночную рубашку, надела шлепанцы с отделкой из овчины, но ей стало еще холоднее. Ей так хотелось в эту минуту поскорее выйти из этого номера, к себе, лечь снова в кровать, зарыться с головой в теплое одеяло с простыней и забыть навсегда об этом ночном стуке в ее дверь. Но Эйлен загораживала ей дорогу. Она стояла перед распахнутой дверью, ведущей в другую ярко освещенную комнату ее двухкомнатного "люкса", где было полно цветов, бутылок, корзин с горой фруктов, куча телеграмм на столике,-- потому что она была "звездой" этой премьеры, и все считали, что пьеса станет "хитом".

-- Я знакома с ним уже десять лет,-- сказала Эйлен Мансинг, глядя мимо Кэрол на кровать.-- Мы были все эти десять лет друзьями, и вот он приходит и начинает вытворять такое.