Любовь на уме (ЛП)

Моя сестра кричит «Что?!» еще восемь раз. — Ладно, все закончилось. Давай продолжим. Итак, вы с Уордом целовались…

— Мне кажется, что для этого должно быть более подходящее слово.

— Вы сосались. Обменялись микробами. Обменялись слюной. Пообщались. Обжимались.

— На днях ты в подробностях рассказала мне о том украинском парне, которого подцепила, и я не подняла и половины шума.

— Это другое.

— Почему?

— Потому что я опытный пеггер, но ты никогда так не делаешь. Ты такая: — Нейро теперь мой жена, застегни пояс целомудрия, выкопай ров вокруг забора, а теперь ты целуешься со своим заклятым врагом, который, очевидно, увлечен тобой…

— Был. Был увлечен мной. И это всего лишь поцелуй. — Если я буду повторять это достаточно часто, возможно, это сотрет из памяти то, как близко я подошла к тому, чтобы оказаться голой с Леви на полу моей кухни. Как я весь день одержимо думала о его местонахождении.

— К твоему сведению, я вернусь в Штаты на твою свадьбу, но я недавно обнаружила сабреддит «Невеста-зилла», и я не собираюсь красить волосы в блонд, чтобы соответствовать цветовой гамме церемонии…

— Не будет.

— Ну да, ты, наверное, попросишь тилово-зеленый — и все равно категорическое «нет».

— Рейке, это был просто… поцелуй. Ему все равно. И у меня нет намерения заботиться об этом снова. Одного возврата свадебных подарков было достаточно.

— Я так и не получила свой обратно!

— Ты никогда его не посылала. В любом случае, это был просто поцелуй. Чисто… — Физический. Жгучий. Хороший. Электрический. Непристойный. Тяжелый. Опасный. Хороший. Дикий. Хорошо, хорошо, хорошо. Самый эротичный момент в моей жизни. Но моя голова остыла, я больше не возбужденная черная дыра сексуального напряжения, и я вижу, насколько это было глупо. Глупая идея. Три из десяти, больше не буду. К тому же, у меня есть другие заботы. BLINK. Моя работа. Кто будет кормить Фелисетт, когда меня не станет. — Ничего. Чисто ничего.

— Верно. Эмоции все еще пугают. Поддержание границ — приоритетная задача. Забор на взводе. Так что когда ты увидишь его завтра на работе…

— Я буду слишком занята созданием лучшего чертова шлема, который когда-либо видел этот мир, и обеспечением себе пожизненной профессиональной стабильности. Подальше от Тревора.

— Конечно. И я полагаю, что Уорд не против притвориться, что…

В дверь постучали, и я взглянула на время — 10:28 вечера. — Мне пора. Вероятно, это Росио пришла, чтобы повторить, что я не ее настоящая мать. Или что после смерти ферменты в твоем пищеварительном тракте пожирают твое тело изнутри.

— Из всех твоих коллег эта девушка — моя абсолютная фаворитка.

— Она была поймана за свинством. На моем столе.

— Как ей удается постоянно быть на высоте?

Я закатываю глаза. — Пока, Рейке.

— Самые теплые пожелания, сучка.

Это не Росио. На месте ее головы — большая грудь. А в нескольких дюймах над ней — лицо Леви. — Ты забыла это в прокате. — Он поднимает левую руку, мой рюкзак свисает с его пальцев.

— О. Спасибо. — Я прижимаю его к себе. На мне топ без рукавов, который я ношу со средней школы, и пижамные штаны, которые могут служить нижним бельем. Я действительно думала, что в дверях будет стоять Росио. Возможно, я покраснела. — Ты, гм, хотел зайти?

Он качает головой. — Я просто хотел вернуть рюкзак.

Я киваю. Он кивает. Проходит некоторое время молчания, более неловкого кивания, а затем он говорит: — Я пойду.

— Да. Конечно. Спокойной ночи.

На нем светло-голубой хенли, который делает чудесные вещи для его спины. Которую я сейчас потрогала. В значительной степени. Вот почему я смотрю, когда он уходит: Я заворожена тем, каким широким, крепким, твердым он выглядит. И именно поэтому, когда он доходит до лестницы и оборачивается, я все еще там. Все еще смотрю.

Он улыбается. И я улыбаюсь. Улыбки затягиваются, теплые, искренние, и я слышу, как спрашиваю: — Ты точно не хочешь войти?

— Дело не в том, что я… — У него перехватывает горло. — Я пришел сюда не за этим.

— Я и не думала. — Я освобождаю для него место, и через несколько неуверенных, неуклюжих шагов он оказывается внутри. Во всей своей громадной, массивной грации. Он оглядывается, проводит рукой по волосам. Думает ли он о том, что произошло здесь двадцать четыре часа назад? Ну, скорее двадцать восемь целых, но какой маньяк считает?

— Это кормушка для колибри? — спрашивает он.

— Ага.

— Есть колибри?

— Пока нет.

— У меня тоже. В моем саду, я имею в виду.

— Я заметила мяту, которую ты выращиваешь. — Мы обмениваемся еще одной улыбкой. — Хочешь посидеть на балконе? У меня есть шикарное немецкое пиво.

Стулья, на которых я удобно расположилась, кажутся Леви детской мебелью. В его руке карликовая бутылка пива. Его профиль, когда он задумчиво смотрит на горизонт Хьюстона, невыносимо красив. Он выглядит почти агрессивно. Я хочу знать, о чем он думает. Я хочу спросить, не жалеет ли он о нашем поцелуе. Я хочу снова прикоснуться к нему.

— Я сожалею о той ночи. И за то, что пропустил работу, когда мы находимся в критической точке. Это было срочно.

Ох. — Это было… это было что-то о твоей не-жене? С фотографии?