Любовь на все времена

— Брайан, — сказала Скай о своем старшем брате, который был на несколько лет старше Конна, — не понимает значения слова «нежный». Он последыш какого-то налетчика-викинга, оставившего след в семье. Он груб и прямолинеен и обладает тактом взбесившегося быка. Тем не менее он надежный человек, чтобы прикрывать тебе спину в драке. Я собираюсь послать за ним, а также за Шоном и Симусом, чтобы они поехали с тобой в Стамбул.

— Ему не понравится служить под командой Робина, — понимающе сказал Конн.

— Да, не понравится. Никому из них не понравится, но я заставлю их помочь тебе. Каперство привило им вкус к добыче, — мудро заметила она. — Наши братья не сентиментальны.

— Я сделаю так, чтобы это путешествие оказалось выгодным для них, Скай. Очень любезно, что ты предлагаешь такое, но я сам богатый человек, и Эйден моя жена.

Она была готова вступить с ним в спор, когда вспомнила слова Адама: «Ты больше не О'Малли». Проглотив свои возражения, она сказала:

— Ты прав, Конн, — и глаза Адама засветились одобрением.

Послали за старшими братьями Конна, и они приехали из Ирландии с брюзжанием и ворчанием. Они приплыли прямо в лондонский Пул, где их ждала барка Скай. На этой барке они и прибыли в Гринвуд. Она смотрела, как они легким шагом поднимались по лужайкам от причала.

Они были такими же большими, как и их отец. Огромные, неопрятные мужчины с косматыми черными бородами и гривами густых черных волос. Конн, конечно, значительно красивее, чем его братья, одетые в темные клетчатые штаны и коротенькие куртки из оленьей кожи без рукавов. Они были подпоясаны широкими кожаными ремнями с узорными серебряными пряжками. Брайан и Симус носили по золотой серьге в правом ухе, а у Шона на каждом пальце обеих рук было по кольцу. Влюбленные в море, они уважали и любили его даже больше женщин, на которых были женаты, славя или браня бешеные волны, по которым они плавали, на своем родном ирландском, кельтском языке, а иногда ругались на странной смеси кельтского и английского, которым все больше и больше в эти дни пользовались ирландцы.

— Боже милосердный, — тихо сказал Конн. — Неужели совсем недавно я походил на них?

— Прошло четыре года, — ответила Скай. — Ты сожалеешь о своем решении?

— Нет! — сказал он так искренне, что она рассмеялась.

Братья по очереди заключили Скай в медвежьи объятия, а потом повернулись и осмотрели своего младшего брата с выражением, похожим на восхищение. Потом старший, Брайан, сказал ехидно:

— Неужели этот надушенный английский щеголь действительно наш брат?

Шон и Симус стояли рядом с ним, глупо ухмыляясь. Конн вытянулся в полный рост, став на добрый дюйм выше остальных, и, глядя на них сверху вниз, с манерной медлительностью, принятой при дворе, произнес:

— Конн Сен-Мишель, лорд Блисс. Как ты считаешь, дражайшая сестрица, могут ли эти три лохматых зверя сопровождать меня в моем путешествии в Берберию? Лучше позволь мне взять их на травлю медведей, чтобы они могли подраться с псами. Они и впрямь походят на зверей, и я, вероятно, могу нажить состояние, показывая их.

— У тебя весьма ядовитый язык для человека, который попросил нас о помощи, братик, — сказал Брайан на довольно хорошем английском.

— Значит, ты понял меня, Брайан? А другие? Я рад, что ты наконец понимаешь настоящий английский. Интересно, с чего бы это после стольких лет вы не посчитали за труд поучиться ему?

— Нельзя сражаться вместе с англичанами на Испанском Мейне6 и не научиться говорить на их проклятом языке, — сказал Брайан. — Мы даже кое-как разбираемся во французском и испанском. Кроме того, воюя последние несколько лет вместе с англичанами, а не против них, я завоевал даже недоброжелательное восхищение этих ублюдков. — Он оглядел Конна. — Кажется, они хорошо обошлись с тобой, братец.

— Давайте войдем в дом, — пригласила Скай. — Нам нужно многое обговорить, и, кажется; собирается дождь.

Они прошли в дом, в библиотеку Гринвуда. Там их ждал Адам де Мариско. Брайан, Шон и Симус с восторгом приветствовали его — он был единственным англичанином, которого они любили и которым восхищались.

Он усадил их поудобнее, предложил взять кубки густого бургундского вина с виноградников, которыми владела во Франции его мать. В большом камине горел уютный огонь, выгоняя из комнаты сырость дождливого августовского дня. Скай оказалась права: по оконным рамам уже застучали капли дождя. Они одновременно выпили все до дна, а потом Брайан сказал:

— Сейчас мы должны были бы плыть через Атлантику.

— Сейчас неподходящее время года, чтобы плыть туда, куда вы собирались, — сухо ответила Скай. — Конну нужна ваша помощь, и вам придется отплыть в более спокойные воды.

Брайан выпил еще одну порцию вина и посмотрел на Конна.

— Ну? — спросил он.