Любовь наотмашь

– Кстати, о наследственном. – Алиса помрачнела. – Ты давно видела родителей?

– Несколько дней назад, привозила им продукты. Знаешь, я решила, что не нужно давать им деньги, они ведь все равно тащат все своему Пророку. Из той суммы, что ты мне оставила, я погасила долги по квартплате, купила маме лекарства.

– Как она? – Алиса потерла переносицу. Даже спустя годы родители ее не простили, не желали ни видеть ее, ни слышать. Приходилось помогать им через Мелису.

– Мне кажется, хуже: круги под глазами, губы синие, ноги отечные, как колоды.

– Ты предлагала ей лечь в клинику на обследование?

– Предлагала. – Мелиса вздохнула. – Она не хочет, говорит, что на все воля Божья. Может, ты с ней поговоришь?

– Она не станет меня слушать. Для нее я умерла десять лет назад.

– Но время же идет, все меняется.

– Только не наши родители.

– Ну и хрен с ними! – неожиданно зло сказала сестра. – Пусть живут, как хотят. Их право! Мне вот только, знаешь, что обидно? Что после их смерти наша квартира достанется их долбанному Пророку. Может, на него в суд подать?

– Бесполезно, – отмахнулась Алиса. – Я уже консультировалась с юристами. Наш Пророк – законопослушный гражданин, никаких особых грехов за ним не водится, все сделки он оформляет юридически грамотно, так, что не подкопаешься.

– Да уж, законопослушный! – фыркнула Мелиса. – Тысяча облапошенных им дурней – не в счет.

– Они сами позволили себя обмануть. Мне вообще кажется, что в человеке должна быть какая-то предрасположенность, специальная настроенность на волну, чтобы вот так, безропотно, подчиняться чужой воле.

– Какая волна?! Какая предрасположенность?! Мозгов у них нет, вот и все. Меня бы никакой Пророк не провел.

– Тебя бы не провел. – Алиса успокаивающе погладила сестру по руке. – Ты у меня вообще уникальная.

– Квартиру жалко. – Мелиса и не думала успокаиваться.

– Наши родители еще живы, – сказала Алиса с мягким укором.

– Это ненадолго, ты их просто давно не видела. Эти бесконечные молитвы, эти посты и вояжи к Пророку! Они же еще не старые, а выглядят, как дряхлые старики. Отец – кожа да кости. Мама вся седая. Нет, Алиска, ты как хочешь, а я за квартирку намереваюсь побороться. У меня, в отличие от тебя, собственной жилплощади нет и пока не предвидится. А, ладно… – Она махнула рукой, спросила уже спокойнее: – Когда за деньгами можно будет подъехать?

– Думаю, дня через три-четыре.

– Вот спасибо, сестричка, век не забуду! – Мелиса широко улыбнулась, бросила взгляд на часы. – Поеду-ка я домой, а то поздно уже.

Алиса понаблюдала из окна, как отъезжает от дома такси, принялась убирать со стола. На душе скребли кошки. Вот уже десять лет она чувствовала себя виноватой перед сестрой. Вроде бы и не за что, а все же… И сама Мелиса – может, сознательно, а может, и бессознательно – культивировала в ней это чувство. «Я, в отличие от тебя…» – это было ее любимой присказкой.

У меня, в отличие от тебя, нет собственной жилплощади. У меня, в отличие от тебя, нет таких деньжищ (ухажеров, возможностей, связей)…

Умом Алиса понимала, что не должна стыдиться того, чего добилась в жизни, потому что добилась она этого собственным потом и кровью. И «стартовый капитал», если на то пошло, обошелся ей ох как недешево, до сих пор стыдно вспоминать. Но это умом, а вот с душой были проблемы. Особенно в те дни, когда Мелиса произносила сакраментальное: «Я, в отличие от тебя…» В такие дни все валилось из рук и чувство собственной несостоятельности не давало уснуть. Единственным эффективным лекарством в таких случаях для нее были «сеансы психотерапии» с Зинон. Но беспокоить подругу всякий раз, когда на душе муторно, не хотелось. В конце концов, надо учиться справляться с трудностями самостоятельно… Вот, к примеру, аутотренинг…

Аутотренинг не сработал. Уснуть удалось только в пятом часу, и проснулась она разбитой, с жуткой головной болью и ломотой во всем теле. Контрастный душ и чашка кофе помогли взбодриться, но головная боль никуда не делась, а в аптечке, как назло, не нашлось ни одной таблетки обезболивающего.

На работу Алиса приехала раздраженная, с гудящей головой и красными от недосыпа глазами. Впору пожалеть, что год назад она сделала лазерную коррекцию зрения, и необходимость носить очки отпала. Сейчас за стеклами очков ее «кроличьи» глаза были бы не так заметны. Еще, не приведи Господь, подчиненные решат, что их благоразумная хозяйка пустилась в загул.

Алиса переступила порог приемной и замерла с открытым ртом – на месте секретаря, уткнувшись носом в монитор компьютера, сидел Александр. Получается, Зинон сжалилась над ней и прислала в помощь своего любимого референта? Чудеса…

– А где Лена? – От удивления Алиса даже забыла поздороваться.

– Доброе утро, Алиса Марковна. – Александр вскочил со стула, вежливо улыбнулся: – Прекрасно выглядите.

– Да уж, как мисс Вселенная, – усмехнулась она. – А скажите-ка мне, Александр, что это у нас за рокировка?

– Мадам Зинон забрала Леночку к себе, – отрапортовал он.

– Насовсем? – с надеждой спросила Алиса.