Любовь наотмашь

– Алиса, помоги мне! – Клим спрыгнул с ящиков и едва не потерял сознание. Внизу было настоящее пекло, воздух дрожал и потрескивал, дым забивался в глаза и ноздри. – Полезай наверх, придержишь девчонку, – закричал он.

– Не могу. – Она всхлипнула.

– Почему?!

– Слишком узкое платье…

С ума сойти! У нее платье узкое!

– Иди сюда. – Он потянул ее к себе, ухватился за подол платья, рванул вверх. – Все! Полезай!

Алиса проворно вскарабкалась на ящики, прохрипела:

– Давай!

Клим подхватил девочку под мышки, поднял вверх на вытянутых руках. Алиса обхватила ее за талию, из развороченного окна уже тянул руки Вильгельм Лойе. Обгоревшие ноги девочки мелькнули перед глазами Клима и исчезли в оконном проеме.

– Теперь ты! Живее! – скомандовал он Алисе. Внизу уже почти не осталось воздуха, еще минута – и он не сможет выбраться…

… Лицо обдувал свежий ветерок, голова лежала на чем-то мягком. Господи, какое же, оказывается, это счастье – лежать вот так, смотреть в ночное небо и просто дышать. А звезды-то какие яркие! Откуда в центре Москвы взялись такие яркие звезды?

– Клим? – ночное небо исчезло, звезды мигнули и погасли, уступая место женскому лицу. Раскосые глаза, сажа на щеке, слипшиеся волосы – ничего привлекательного в этом лице не было, но он почему-то обрадовался ему, как родному. Сначала обрадовался, а потом все вспомнил…

Лежать на мягком расхотелось. Даже несмотря на то, что «мягким» оказались голые коленки госпожи Волковой. Клим сел, потряс головой, огляделся. Каким-то чудом он оказался метрах в пятидесяти от «Блиндажа», у той самой глухой стены, которую видел из окна кладовки. Рядом, прямо на асфальте, сидела Алиса, из прорехи разорванного вечернего платья соблазнительно выглядывало кружево черного чулка. Чулок был цел-невредим. Чудеса! Их спаситель, Вильгельм Лойе, хлопотал над девочкой-певицей, судя по стонам, она снова пришла в себя. Из разбитого окошка вырывался черный дым и языки пламени. Где-то совсем близко слышался вой пожарных сирен.

– Как долго я был в отключке? – спросил он, сосредоточенно рассматривая черное кружево.

– Недолго, минут пять-семь. – Алиса проследила за его взглядом, одернула платье. Это не помогло. Когда разрез до талии, вообще мало что может помочь. – Ты тяжелый, – сказала со смесью укора и нежности, – мы с Виталиком тебя едва вытащили.

– А кто такой Виталик?

– Он. – Алиса кивнула в сторону восходящей звезды российской моды. Вот, оказывается, как его зовут на самом деле.

Мальчишка то ли почувствовал, то ли услышал, что речь зашла о нем, обернулся, помахал рукой, спросил:

– Ты как?

– Твоими стараниями жив. Спасибо, друг. – Клим встал, подошел к мальчишке, с чувством пожал ему руку.

– Ну, вообще-то, жив ты больше ее стараниями. – Вильгельм Лойе, в миру Виталик, кивнул в сторону Алисы. – Когда ты отключился, она за тобой обратно полезла. Кстати, ты тяжелый…

Клим больше ничего не слышал. Клим во все глаза смотрел на Алису Волкову. В ответ на его немой вопрос она раздраженно дернула плечом. Мол, ничего не знаю, ни за кем в полымя не ныряла, больно нужно, и вообще, хватит на меня пялиться! Ладно, с Алисой он разберется позже, на свежую голову…

– Как она? – Клим присел перед девочкой, посмотрел на ее ноги. В сполохах пожара выглядели они ужасно.

– Жива! – оптимистично заявил Вильгельм Лойе.

– Да, главное, что жива. – Он согласно кивнул.

Девочка перестала стонать, сказала жалобно:

– Больно.

Клим снова кивнул, теперь уже ей.

– Надо бы ее отсюда вынести. Там, – он махнул рукой в сторону подворотни, – наверное, «скорая» какая-нибудь стоит…

– Я ее не донесу. – Мальчишка виновато улыбнулся. – У меня со спиной что-то. Наверное, сорвал, когда вас вытаскивал.

– Не переживай, друг, я сам. – Клим подхватил девочку на руки, не оглядываясь, побрел к выходу со двора.

Они являли собой незабываемое зрелище – ожившая картинка из какого-нибудь низкобюджетного боевика. Мужик в порванном, местами прожженном свитере с хрупкой девочкой на руках. Худенький растрепанный парнишка, через каждые два шага охающий и по-стариковски хватающийся за поясницу. И светская львица с мокрыми волосами, с лицом, перепачканным сажей, и в порванном платье. Это было бы даже смешно, если бы не было так страшно.

Их триумфальный выход остался незамеченным, потому что на улице перед клубом в этот момент разыгрывалась другая сцена, в большей степени подходившая для фильма-катастрофы. Пожарные машины, извивающиеся гигантскими змеями брандспойты, люди, искалеченные, обожженные, оглушенные, зеваки и вездесущие репортеры, рвущиеся за оцепление… А в качестве фона – рев сирен и кровавые всполохи огня. Огонь уже перекинулся на второй этаж, угрожая сожрать все здание целиком…

Клим остановился у первой же встреченной «скорой», молча передал плачущую девочку медикам, с минуту постоял, понаблюдал, как девчонку погружают в машину, обернулся.

…Алиса исчезла. Он почему-то думал, что она никуда не денется. Особенно теперь, когда они вместе пережили конец света. А она взяла и ушла…

– Где она?! – Он встряхнул Вильгельма Лойе за щуплые плечи.

Мальчишка поморщился, сказал растерянно:

– Ушла.