Любовь напрокат

Забавно было наблюдать, как она сначала с готовностью кинулась исполнять, а потом замерла. Ага, детка, не одна ты тут затейница... Но перешла. Вот блин, по её реакции, по этому отведённому взгляду, по опущенной голове и скованной молчаливости, можно было бы предположить, что щёки её сейчас алеют от смущения, однако всё остальное... Если раньше она стояла слева от меня, и протягивала правую ногу, то выходило, что как бы «не с руки», то есть в пол-оборота ОТ меня. Теперь же она стояла справа, повёрнутая ко мне.

Так, френды, объясняю ещё раз – голая Ленка, развернувшись к моему правому боку лицом, закинула на меня правую ногу. Понимаете? Если бы захотела – закинула бы со спины вторую и уселась на меня верхом. Вот такой расклад... Член отчаянно запульсировал, дёрнулся и я, будто случайно, разминая «больную» ножку, погрузил её чуть ниже, чтобы Ленка почувствовала прикосновение живчика. Она почувствовала. Вздрогнула, замерла... Но только плотнее обняла меня. Я усмехнулся:

- Ну всё, теперь не больно?

- Лучше. Ай-ай! – ткнулась лбом в плечо. – Не так сильно, а то синяков наставишь!

Я понял её чисто интуитивно, потому что когда плеча коснулся не только её лоб, но и твёрденькие сосочки – мимолётно, но оставив после себя словно бы полыхающие следы, - я, кажется, забыл русскую речь:

- Oh, sorry! В смысле, извини... – и за каким-то хреном скользнул ладонью от голени к бедру и выше – на талию. – Не замёрзла?

Она сжалась, но не возмутилась и не отшатнулась, а только пискнула:

- Есть немного...

А потом я, дебил, просто дёрнул её на себя и впился в приоткрытые губки поцелуем. А она... Блядь, она ответила!

Мы целовались, как два придурка – внезапно и отчаянно, стоя по грудь в воде. Я прижимал к себе Ленку, она, невольно, прижимала собою, ко мне же, мой же член и какая уже, нахрен, разница до причин и следствий?! Какое грёбанное соглашение? Её прохладный, мягкий животик касался, притирал к себе сладко пульсирующую головку, с каждым микродвижением всё больше и больше возбуждая, и я уже рисковал обкончаться прямо так - позорно, как школьник-девственник. Да я и сисечек её – упругих, идеальных, - точно так же касался – как первый раз в жизни. Мял, балдея от щекочущих ладони твёрдых сосочков, и разум плыл от безумного желания подхватиль Ленку под бёдра и насадить... Ох, блин... А лучше бы на песок её, навалиться, придавить собой и до отказа, сразу на всю длину... Потом развести стройные ножки пошире и трахать, трахать до одури, чтобы улетала вместе со мной, чтобы кончала и просила ещё...

Скользнул ладонью по попке – какая упругая! – и вперёд, к аккуратно стриженной киске. Пробороздил причёсочку на лобке пальцами, вырвав этим новый стон в губы, и коснулся нежного упругого бутончика клитора. Малышка задрожала, впиваясь в меня ноготками, а я скользнул ещё ниже и, боже мой, как там было горячо и скользко!

Я хотел её и всё тут! И похрену на всё остальное – только её влажная в ожидании меня киска. Погладил дырочку, вошёл пальцем... Ммм... Узенькая, как целочка... Малышка моя, да ты цены себе не знаешь... Давай расскажу, покажу тебе? Дай подарить тебе этот кайф, и готов поспорить на что угодно, что тут я тоже буду первым. Просто позволь мне это сделать, маленькая... Показать тебе, что значит настоящий Секс – долгий, откровенный, и без башки. Когда есть только ты и твои желания, а моё желание лишь в том, чтобы ты кончала и кричала от наслаждения. Я так хочу почувствовать, как ты дрожишь, увидеть, как блаженно прикрываешь глазки и услышать, как просишь ещё...

Ленка-а-а, блядь, хочу тебя до одури-и-и...

Подхватил под бёдра, рванул на себя. Она немного напряглась, чувствуя, как по промежности шлёпнул член, смущённо хихикнула. Как школьница, блин... Повозил её по себе, сжимая ягодицы. Теперь её грудки оказались над водой – такие нежные, охренительно притягательные. Сосочки стеснительно, как и их хозяйка, сжались, а сами так и манят к себе – тоже, как и сама Ленка. Поймал один языком, малышка застонала, прогибаясь как кошечка, притираясь ко мне мокренькой сладкой девочкой. Хочет. Хочет меня! И от осознания этого - очередной приход в яйцах... Взялся за член – харе играться, если не засажу сейчас, то потом точно не протяну долго, а надо обязательно показать ей класс! Поддразнил, скользнув головкой по клитору.

- Паш... – вдруг простонало мне в ухо моё личное безумие, - ты только не думай, что я такая ладно?

Ох, дурочка...

- Какая - такая? Охрененно сексуальная? Нет уж, я  буду так думать, потому, что это так и есть...

Она хихикнула:

- Спасибо...

Ох, дурочка...

- Только я имею в виду – не думай, что я всегда так... Со всеми. Ты не думай, ладно? Просто... Просто это...

Я чуть отстранился, заглянул ей в глаза и обомлел – в них стояли слёзы!

- Просто... Это только с тобой так, Паш. Только с тобой... Поверь. – Сомкнула ресницы и по бархатным в лунном свете щёчкам скользнули две блестящие дорожки слезинок.

И я вдруг очнулся. Не от этого купального наваждения, а вообще. Сука ты, Черненко! Какая же ты мразь... Для тебя вообще границы есть или нет?