Любовь напротив

Стоит ли описывать другие подробности свадьбы? Добавлю только, что на рассвете я, чужак в этой деревне, танцевал с молодой, тогда как ее новоиспеченный супруг, перебравший вина, уже давно спал, уткнувшись лицом в стол. И, сжимая в объятиях новобрачную, я думал о художнике Пикабия[57], который в двадцатые годы тоже попал на крестьянскую свадьбу, направляясь на юг на своем кабриолете. Но в отличие от меня он не был связан присутствием жены и пары сонных друзей. Протанцевав с невестой всю ночь, денди Пикабия на рассвете увез ее с собой. Поговаривали, что Дюшан[58], которому Пикабия рассказал о своем приключении, положил его в основу своего знаменитого «Большого стекла»[59]. Несмотря на мою склонность к отождествлению, я не стал повторять подвиг Пикабия, и на рассвете, получив от новобрачной все, что было можно, присоединился к Мариетте в нашей общей комнате. Она ожидала меня, лежа в постели, зато Алекс и Шам на соседней кровати спали как убитые.

— Ну что, паршивец, ты хорошо развлекся? — прошипела она.

— Надеюсь, ты на меня не сердишься?

— Конечно, сержусь! Алекс и Шам тоже… Мы пришли к выводу, что ты — отвратительный, гнусный тип…

— Неужели? Неужто и в самом деле отвратительный? Ты сердишься?

— Да. Очень.

— И Шам тоже?

— Конечно. Ты хоть знаешь, который сейчас час?

— А… скажи… Алекс… Наверное она тоже сердится на меня.

— Я понимаю, что ты хочешь от меня услышать. Нет, она не рискует проявлять ревность… как, впрочем, и я… Ты был омерзительно самодовольным и самоуверенным, так кичился своим превосходством… Ты мне отвратителен… Кстати, не могу понять, как эти придурки крестьяне, не отделали тебя кольями…

— Ну, полно тебе, Мари! Ведь это не я… они сами отвели мне роль сеньора. Американская машина, ты — подумать только! — кинозвезда… Алекс… и даже Шам…

— Верно, признаю это… И ты ее трахнул? Ты действительно посмел… Ты воспользовался… э-э… «правом», которое дали тебе эти крестьяне?

— Без всяких проблем.

— Подонок!

Удовольствие от обмана было слишком велико, поэтому мне не хотелось сознаваться, что, несмотря на некое гипнотическое состояние, в котором находилась новобрачная, я не смог воспользоваться ее слабостью. Да, я просто не смог этого сделать из-за — скажем так — осушения источника: кроме неконтролируемого семяизвержения под столом я несколько раз бурно кончал во время танго и медленных танцев в объятиях невесты, которая весьма умело выдаивала меня, ритмично прижимаясь ко мне бедрами.

Небо за окном постепенно светлело. Укрывшись простыней, мы с Мариеттой шушукались, чувствуя на губах теплое дыхание друг друга. Несмотря на легкую прохладу, которой тянуло с реки, нам было жарко, и вскоре скомканная простыня полетела на пол. Лежа нагишом по соседству с Алекс и Шамом, мы не смогли устоять перед соблазном быть захваченными ими врасплох. Мариетта взобралась на меня, а я, вцепившись в прутья изголовья, из всех сил выгибался вверх, невероятно возбужденный мыслью, что нас могли видеть с соседней кровати. Осознание того, что Шам и Алекс находятся тут, рядом с нами, быстро распалило меня, и я доказал Мариетте, что, несмотря на похолодание в наших семейных отношениях, ее чувственная игра произвела на меня ожидаемый эффект. Правда, все произошло очень быстро… Но любовные утехи рядом с Алекс и Шамом, можно сказать — перед ними, принесли мне неизведанное доселе наслаждение.

Пополудни мы тронулись в путь, провожаемые напутственными пожеланиями последних гостей свадьбы. Общение с крестьянами с берегов Луары произвело на нас довольно тягостное впечатление. Я молча вел машину, Мариетта дремала рядом со мной, а Алекс и Шам так же молча и неподвижно сидели сзади. Наконец я обратился к Шаму, слегка повернув зеркало заднего вида, чтобы поймать его взгляд:

— Шам, ты знаешь, почему «Большое стекло» Дюшана еще называют «Невеста, раздетая догола ее холостяками»?

— Не отвечай, — сказала Мариетта. — Дени ищет повод похвастаться. Он не может пройти мимо женщины и не убедить окружающих, будто он с ней переспал.

Я в ярости кусал губы. Выходит, она не простила моего появления на съемочной площадке в компании с Алекс!

— Мариетта, я запрещаю тебе говорить в подобном тоне! Так вот, представь себе, Шам, что Пикабия…

— Погоди, Дени, — прервала меня Мариетта, — ты потом расскажешь нам о Пикабия. Ответь мне: ты трахнул невесту или нет? Отвечай без обиняков, не увиливая, и не стесняйся Алекс и Шама. Я прошу тебя хоть раз ответить искренно. Ну, так как?

— Конечно, я переспал с ней… Скажем так. я сделал это весьма своеобразным способом.

— Вот как? Рассказывай, — с нескрываемым раздражением бросила Мариетта, откидываясь на спинку сиденья. — Это что еще за способ?

— Вы мне не поверите, но я трахнул ее во время десерта… Не сходя со своего места. И она продолжала сидеть на своем.

— Неужели! Объясни, как это тебе удалось. — Мари повернулась к Алекс и Шаму: — Он псих! Совсем свихнулся! Уверяю вас, Дени — сексуальный маньяк! Алекс, Шам, вы не находите?