Любовь навылет

— В шестнадцать лет он написал Матвею любовное письмо, но тот ничего не ответил. Просто не понял, о чём речь. Эдик обиделся. Он много лет жил с этой обидой, а потом вырос, стал диспетчером и решил, что пришло время для мести. Он знал, как вы с Матвеем близки, и решил действовать через вас. Выбрал самое удачное время — перед взлётом — и слил информацию. И всё у него получилось: он не только вас поссорил, но и спровоцировал инцидент. Он сполна отомстил Матвею за равнодушие. А тот ни о чём не догадывается, он до сих пор считает Эдика другом!

Федя задумчиво смотрел в пространство перед собой. По его виску скатилась капля пота.

— Я вас не знаю, Дарья, но я вам верю. Матвей и правда такой: не замечает, что происходит у него перед носом, и всегда берёт вину на себя… — он оторвал от рулона бумажное полотенце и вытер покрасневшую шею. — Я расскажу, почему я так отреагировал. Когда мне было шестнадцать, я поехал в летний спортивный лагерь по плаванию. Один из тренеров…

— Не надо, прошу вас, — перебила Даша, уже догадываясь, что за этим последует.

— Один из тренеров решил заниматься со мной по индивидуальной программе — сказал, что я очень перспективный спортсмен. Я был счастлив. Я доверял ему, уважал его, старался ему понравиться. Однажды вечером он пригласил меня в свой домик и предложил отметить мои успехи. Налил вина. Я выпил всего один стакан, но сильно опьянел…

— Пожалуйста, не надо! Я всё поняла!

Ей больно было видеть, как взрослый человек терзается, вспоминая своё детство. Она не хотела знать подробности.

— Нет, он меня не насиловал, всё было вполне добровольно… Не много-то и было, лишь прикосновения через одежду, но утром я протрезвел и мне стало противно. Я уехал из лагеря и бросил плавание.

Даша с трудом сдерживала слёзы:

— Мне жаль. Простите, что залезла вам в душу! Я не хотела причинить вам боль.

— Ничего, всё нормально. Я пережил этот факт своей биографии и сделал выводы на будущее. Но когда Эдик сказал, что Матвей хочет со мной переспать, у меня началась паранойя. Я подумал, вот мерзость! Матвей столько лет был рядом — и врал мне, лицемерил, изображал настоящего друга! Я даже решил, что он откуда-то узнал о том случае в лагере и считает меня пассивным… — Федя вставил грубое словечко. — И когда он тронул меня за руку, я разозлился. Посмотрел на него, отвлёкся от управления самолётом. Всего на несколько секунд, но этого оказалось достаточно, чтобы потерять контроль. Матвей принял решение прекратить взлёт. А после остановки я высказал ему всё, что думал, и ударил за то, что он поднял руку на Катю.

Даша кивнула:

— Да, я понимаю, вы защищали свою женщину.

— Мою женщину? — он замотал головой: — Нет, мы начали встречаться позже, это было какое-то внезапное обоюдное помешательство. Может, сказался стресс или подавленное чувство вины. Я бросил девушку, на которой собирался жениться, Катя подала на развод… А до этого мы просто дружили. Она иногда делилась со мной проблемами, которыми не могла поделиться с Матвеем.

— Про аборт?

— Да, она не хотела детей, а Матвей настаивал, он всегда мечтал о большой семье. Я особо не лез в их дела. Катя сказала, что у неё есть веские причины для аборта, и я поверил. А в тот момент я подумал, что она знает о голубизне мужа и поэтому не хочет от него рожать. Уже потом, гораздо позже, я узнал, что она чайлдфри.

— Вот как… Значит, вы с Катей не обманывали Матвея? Не крутили роман за его спиной?

— Нет, конечно! Я бы не смог смотреть ему в глаза. Жена друга — табу.

— Но потом вы сошлись и поженились.

— Мы планировали свадьбу, но так и не поженились. У нас начались те же самые проблемы, которые были у них с Матвеем, — Федя открыл рот, видимо, собираясь, перечислить эти проблемы, но потом махнул рукой: — Она не едет со мной в Китай, она решила поехать в Москву. Мы расстаёмся. Не знаю, навсегда или на время…

Он с тоской посмотрел в прихожую, где стояли коробки с надписями «учебники», «зимняя одежда» и «рыбалка». Там не было коробок «туфли», «летние платья» и «любовные романы». Или чем там Катя занималась на досуге?

— Спасибо за откровенность, — сказала Даша. — Теперь ваша реакция понятна. А Эдик знал о том, что с вами случилось?

— Об этом никто не знает, — жёстко ответил Федя. — Вы — первая, кому я рассказал. Надеюсь, вы сохраните эту тайну.

— Не волнуйтесь, я никому ничего не скажу, — заверила Даша. — То есть Эдик случайно попал в вашу больную точку?

— Ну почему же «случайно»? Все в аэропорту знают, что я агрессивный гомофоб.

* * *

В прихожей Даша надела туфли и собиралась уже прощаться, когда Федя сказал:

— Я виноват перед Матвеем, мне нужно было поговорить с ним. Конечно, не сразу после ЧП, а потом, когда моя паранойя улеглась. Найти подходящий повод, выпить по рюмке водки и обсудить эту дебильную ситуацию.

— Да. Или хотя бы не рассказывать комиссии, что Матвей вас домогался.